— Трова, — так же без запинки ответила Тики.
— Видали! а вы там… Вот учитесь! — и она обняла сияющую девочку, которая снова залепетала: — Мамо, мамо.
Таро долго что-то объяснял Тое на своем языке, а Виктор отошел поближе к пещере и зажег еще два небольших костра.
Вечерело. Снег становился синевато-серым, а деревья почти черными, только на далеких вершинах гор еще играли ярко-белые солнечные блики.
Братья хотели было осмотреть пещеру, но Виктор остановил.
— Завтра сходим, сегодня уже поздно. Я взял два фонарика, веревку, там есть большие ямы, можно упасть. Сейчас поужинаем и будем располагаться на ночь. Надо ещё засветло натаскать в палатку лапника, так теплее будет. Быстро нарубили пушистых еловых веток и забросали их в палатку.
Надвигалась ясная и морозная ночь. Над самыми верхушками деревьев уже четко вырисовывалась не только луна, но и звезды. Большой костер прогорел, уже можно было ставить шампуры, и Виктор начал приготовления, а Таро и Тое притащили еще два бревнышка и соорудили что-то наподобие стола. Наконец, все приготовления были закончены, уже плотным слоем носился в воздухе запах жареного свиного мяса, или попросту шашлыка, на импровизированном столе стоял хлеб, чай, и женщины звонкими голосами звали мужчин на ужин:
— Ужин, ужин, — особенно старалась Тики, и хотя вместо слова «ужин» она кричала «усин», все равно она была счастлива.
Мужчины выпили по сто грамм и аппетитно поедали шашлыки. Настя и Тики съели по одному и стали подбрасывать дрова в костер. Уже почти совсем стемнело. Мужчины поели быстро, вычистили снегом шампуры и, сложив, связали веревкой. Начали мериться на куске палки, кто будет дежурить первые два часа, кто — вторые. Выпало первыми заступать Насте и Таро, вторыми — Виктору и Тое. Разложили в палатке спальные мешки. Виктор залез и удовлетворенно крякнул:
— Хоть на полюсе ночуй!
Тое долго копошился и, наконец, угомонившись, тихо засопел. Тики не хотела ложиться. Заглядывая в глаза Насте, несколько раз повторила:
— Саску, саску, — но Настя не понимала.
Тогда Таро сказал:
— Сказку она хочет.
— Ну, сказку так сказку, — сказала Настя и, прижав девочку к себе, заговорила: — Давно это было… — и полилась тихая волшебная сказка.
Настя рассказывать была мастерица, не зря проработала в детском садике много лет. Почти скороговоркой переводил текст на японский Таро. И унеслись они в сказочный мир, мир волшебства и коварства, любви и ненависти, подлости и справедливости, в другую, во многом понятную и непонятную жизнь, такую, о которой желают слушать дети любых народов. Горели костры, согревая своим жарким дыханием пятерых таких разных, но сроднившихся за каких-то два дня людей.
А Настя все говорила и говорила, и ее сказочные эпизоды переплетались с действительными, потом снова улетали в сказочные дали, чтобы вновь и вновь, спускаясь плавно, удариться о мягкую землю, подпрыгнуть и опять оказаться то в жаркой пустыне, то на необъятных просторах ослепительной тундры, то во влажных и жарких тропиках, а то и совсем рядом, в каких-нибудь двухстах-трехстах километрах у предгорья Саян, в обнесенном пятью ярусами колючей проволоки лагере, где отбывали сроки в большинстве своем ни в чем не повинные люди. Сейчас Настя рассказывала, как девочка, которую Настя называла Ксюшей, сидела возле небольшого ручья, сбегавшего журчащим потоком с холмистой возвышенности, и смотрела, как оранжевый круг солнца, касаясь снежных вершин, катился к закату, то исчезая в набежавшей тучке, то выкатываясь из нее, а метрах в ста выше по ручью, на бревне сидели учителя Иван Васильевич и Валентина Анатольевна, каких-нибудь два часа назад проводившие в школе, где она училась, уроки математики; они о чем-то мирно беседовали. И вдруг они исчезли — словно какой-то злой дух одним ударом убил обоих. Настя еще раз посмотрела на то место, где сидели учителя, но никого там не увидела. Потом будто из-под земли выскочил человек, нагнулся, и Ксюша увидела, как он потащил, поволок куда-то женщину. Испугавшись, девочка побежала домой. Потом ей долго снился этот полуреальный эпизод, так что она даже рассказала о нем отцу, который умолял никому больше об этом не говорить. А учителя-таки действительно пропали…
Вдруг Настя резко поднялась и подошла к палатке. Встав на корточки, подползла к спальному мешку, в котором спрятался Виктор.
— Виктор, Виктор, а ты знаешь, я, кажется, вспомнила того, кто тащил женщину, учительницу. Это был надзиратель Валет.
Виктор уже задремал и недовольно пробурчал:
— Какой Валет?
— Да, это он их убил.
— Кого убил? Дай поспать! — ворчал Виктор. — Сказочница.
— Да я же тебе рассказывала, только я все думала, кто бы это мог быть, а теперь точно вспомнила: его звали Валет.
— Ладно, потом расскажешь, — и Виктор опять скрылся в мешке.
Настя вернулась к Тики и Таро, снова села у костра, обняла полусонную девочку и сказала:
— И вознеслись их души высоко на небо, чтобы когда-нибудь вернуться в тела других, только что родившихся».
Потом все скрылись в палатке, кроме Насти и Таро. Они, сидя у костра, несли вахту. В тайге без этого нельзя. А утром, чуть засерел рассвет, Виктор с Тое, дежурившие после Насти и решившие не поднимать смену, набросали веток в тлевшие целую ночь костры, принесли несколько толстых бревен, разрубили их и стали раскочегаривать основной костер.
— Ну как, красиво у нас? — спросил Виктор, обеими руками показывая вокруг.
Далеко-далеко сверкали вершины гор на фоне ярко-оранжевого зарева, там уже белел, отливаясь краснотой, небосвод, хотя тут, внизу, еще был голубой полумрак.
— Холосо, холосо, — сказал Тое, и что-то залопотал по-японски, причмокивая языком.
— Конечно, — согласился Виктор, — дома всегда лучше, у каждого родина там, где он родился, вырос, а вот я так и не знаю, где я родился. Вот тут вырос и это мой дом, поэтому мне тут хорошо и большего не надо.
— Аха, аха, — ответил Тое. Так они беседовали, пока не вскипел чайник и не забулькало в кастрюльке.
— А ну, подъем! — заорал Виктор. — Кончай ночевать!!
Таро заворочался сразу, а мешок, в котором поместились вдвоем Настя и Тики, не шелохнулся. Тое подошел к ним и стал рычать, изображая волка.
— Ну да, их этим не возьмешь, — засмеялся Виктор.
Но в мешке зашевелились и стали выбираться наружу. Сначала запрыгала возле мешка Тики, потом Настя. Сразу для всех нашлась работа. Туристы всегда активны, пассивных в путешествия не берут.
Во время завтрака Виктор сказал, обращаясь к Насте:
— Ты вчера что-то расфантазировалась, сказку с былью перепутала… О каком таком Валете ты говорила?
— Вчера я долго не могла уснуть, все про тех учителей думала… И пришла к тому, что убил их этот Валет. Так его звали зэки. Настоящего имени его я не знаю, а вот рожу его бандитскую и сейчас узнаю.
— А как его фамилия? — спросил Таро.
— Не помню; я когда отцу об этом рассказала, он так испугался, что даже несколько дней не выпускал меня из дома. Значит, это был страшный тип, и отец боялся, чтобы и со мной чего не случилось…
— Да, если бы тот Валет знал, что ты его видела, — уж не помиловал бы. Он, скорее, считал, что остался незамеченным… Но за что, же он их убил? — спросил Виктор.
— Вот этого-то я и не знаю… Просто как в сказке, так, Тики? — спросила она девочку, прижав к груди.
— Аха, — как всегда сказала Тики, и все засмеялись.
