— Мальчики и девочки, вон за тем столом я буду записывать желающих заниматься парашютным спортом, и ровно через год вы будете обладать почти всеми приемами рукопашного боя, так как парашютный спорт без элементов рукопашного боя немыслим! — Вытащив из бокового кармана записную книжку и ручку, Николай подошел к Оксане. — Ну что, пройдемте к столу?
Записались человек восемь.
— Ничего, — говорил Коля, когда они шли домой, — из этих восьми, может два останутся — и то хорошо, мы по крупинкам собираем, зато крупинки эти почти золотыми бывают.
К удивлению Оксаны, от прежнего бесшабашного и веселого парня почти ничего не осталось: рядом шел уравновешенный, прошедший серьезную армейскую школу воспитания юноша.
— Оксана, давайте на «ты», — предложил он. — Я большую часть жизни прожил у тети, а она была баптистка и всегда говорила: «Коленька, никого не называй на «вы», потому как «ты» — это господи, а «вы» — это черти».
— Давайте попробуем, — улыбнулась Оксана.
— А скажи парень у тебя есть? — спросил он.
— Скорее нет, чем есть! — засмеялась Оксана.
— А ты мне нравишься, как ты на это смотришь?
— На что? — не поняла она.
— Чтобы я стал кандидатом на должность твоего парня?
— Поживем — увидим, — уклончиво ответила Оксана. — Вот и наше общежитие, мы пришли, спасибо вам за вечер, было здорово!
— Опять «вам»! — обиженно сказал Коля, — я старше тебя всего года на четыре.
— Но я так сразу не могу… Встретимся на занятиях. — И Оксана застучала каблучками по мокрым ступенькам центрального входа.
— Ну что ж, молодой человек, — сказал пожилой подполковник медслужбы, осматривающий Ивана в Елизовском госпитале. — Ничего страшного у вас нет, просто общее расстройство нервной системы, что и привело к половой, так сказать, пассивности. Насколько я понимаю, вы едете домой? — почему-то посмотрев в сторону Якова Ивановича, сидевшего тут же, спросил врач.
— Да, как солдаты говорят, «дембель», — улыбнулся Яков Иванович.
— Так что езжайте вы спокойненько домой, — опять обратился врач к Ивану, — и живите сто лет. Кстати, у вас в жизни хоть одна женщина была?
Иван растерялся, он совсем не ожидал такого вопроса.
— Вы только не волнуйтесь, мы тут все мужчины, — пришел ему на помощь врач. — Я имею в виду — были ли вы близки с женщиной?
— Нет еще, — как-то совсем застеснявшись, сказал Иван.
— Так вот, — опять инструктировал его врач, обращаясь то к Ивану, то к Якову. — Я вам выпишу кое- какие препараты, они очень хорошо действуют, но самое главное — надо успокоиться, запомнить, что ничего органического у вас нет, просто это последствие контузии. Нужно побольше спать, гулять на свежем воздухе. Дня через три-четыре после регулярного приема этого лекарства у вас появится влечение к женщине. Тут уж я даже и не знаю, как вам посоветовать, — надо бы, так сказать, попробовать, то есть нужна будет женщина, желательно, умная, чтобы понимала… В нашей действительности это и просто, и сложно. За рубежом я бы посоветовал вам сходить пару раз в публичный дом и все, а у нас…
И доктор беспомощно посмотрел на Якова Ивановича.
— Что же, спасибо вам, доктор, — сказал Яков, — Будем думать, как выполнить ваши рекомендации.
— Главное, чтобы первая женщина, — продолжил врач, — потом в вашей жизни никогда не встречалась, так будет спокойнее. А после можно и жениться, невеста-то есть?
— Пока нет, — ответил Иван.
— Ладно, Ваня, подождите в коридоре, а я потолкую с Яковом Ивановичем.
Иван вышел. Возле кабинета сидело несколько человек, ожидавших приема. Обыкновенный бедненький коридор пестрел санбюллетенями и плакатами. Иван прошелся взглядом вдоль увешанных медицинскими картинками стен, безразличным взглядом окинул их и пошел в раздевалку, взял шинель, шапку и, одевшись, вышел на улицу.
Тихий морозный день. Совсем рядом дымилась Ключевская сопка, черными выбросами пепла припорошившая свою седую шапку, а кругом все сопки, сопки да сопки, поросшие зеленеющим на белом фоне смешанным лесом. Погода пасмурная, но для такого времени довольно светлая, видимо, облачность не очень плотная. Мелкими кристаллами сыплет негустой снежок. Со стороны аэропорта слышится гул разогреваемых двигателей. Заканчивается второй день пребывания на гражданке для старшины Ивана Сердюченко.
— Так что, Ванек, держи хвост пистолетом, — сказал Яков Иванович, выйдя из поликлиники. — Пойдем, тут рядом есть аптека, возьмем лекарства и, может, завтра все-таки мотанем в долину гейзеров? Что нам еще четыре дня тут шататься?
— Я опять «за», — сказал Иван.
— Ну и хорошо, пошли.
Из аптеки они вернулись снова в военную поликлинику.
— Ваня, ты меня извини, я хочу увидеть еще одного своего товарища, он хирург, погуляй пока, я быстро. — И Яков Иванович исчез в одном из многочисленных кабинетов.
— Привет, Матыцын, — сказал он высокому средних лет врачу, стоявшему у окна и что-то разглядывающему на улице.
— Ты чего? — изумился доктор, — мы же час назад с тобой расставались, так сказать, на всю оставшуюся жизнь.
— Обстановка изменилась, — сказал Яков и быстро объяснил ситуацию.
— Короче, что от меня надо? — сказал Матыцын.
— Колька, ты вроде бы всегда отличался сообразительностью! Моему племяннику нужна девушка, женщина, что ж не понять!
— И что, я должен ее найти?
— Ну а кто же, я, что ли?
— Вот это да! Я таким делом никогда не занимался.
— Ты что, Коля, друг тебя просит, надо, понимаешь, надо, парень хороший и может пропасть.
— Есть у меня одна: красивая, умная, но в отношении мужчин — беспутная.
— Вот такая и нужна.
— Сумлеваюсь я, как бы твой племянник в нее не втрескался.
— А я-то зачем?
— Ну ладно, попробуем, — и врач набрал номер.
Иван долго ходил по пустынным аллеям госпиталя, на территории которого располагались поликлиника и аптека, пока, наконец, не появился сияющий Яков Иванович.
— Ну, все, теперь в гостиницу, надо хорошо выспаться, а завтра — в поход. Ты таблетку-то проглотил?
— Конечно, только полчаса всего-то прошло, а там написано — вначале через три часа, а потом три раза в день.
— Ну, смотри мне, я за тебя возьмусь, совсем здоровым домой приедешь. Теперь я твой командир, и чтобы все мои требования выполнял беспрекословно, договорились?
— Это, какие ваши «требования»?
— Вот видишь, ты сразу «какие такие», а в Уставе как: «беспрекословно выполнять…»
— Так то же в армии, а мы с вами, по-моему, Яков Иванович, уже гражданские.
— Я так мыслю: гражданские, но военные — ты вон в шинели и я в шинели. Тогда кто мы?
— Ладно, обязуюсь выполнять все ваши требования, — встав по команде «смирно», дурачась, сказал Иван.
— Да ладно тебе, с человеком о серьезных делах говоришь, а он тут — клоунаду!
