предстоящего разговора исключительных гадостей. Третий, пожилой рыболов с красным обветренным лицом, сидел между первыми двумя и своей невозмутимостью напоминал главу итальянской мафии. Митя мысленно прозвал их: Живчик, Молодой и дон Бывалый.
– Не многовато вас в одной лодке? – осведомился Леонидыч. – Не перевернетесь? Волнуюсь.
За всех ответил дон Бывалый:
– У нас спасжилеты есть. – Он расстегнул дождевик, в который был облачен несмотря на жаркую погоду. Из-под ткани болотного цвета выглянул ярко-красный уголок. – Все чин по чину, командир.
– А тебя, Леонидыч, каким ветром сюда? – радостно поинтересовался Живчик. – Здесь вроде на скутерах не рассекают, простора нет.
– У меня все водохранилище подведомственная территория. Как клев?
– Фиговый, – ответил Живчик. – Не берет, зараза. Не знаешь, чего ей надо.
– А на сетку?
– Леони-идыч… – Мужичок сменил улыбку на обиженную гримасу. – За кого ты нас принимаешь? Да разве мы…
– Ладно вам, я не рыбнадзор. Знаю, что сети ставите, а потом рыбу на рынке продаете. Но мне до этого дела нет, не моя зона ответственности. Я поболтать с вами хочу по-дружески. Расскажите, как рыбка клюет. Много ли продать удается. Может, выйду на пенсию, тоже займусь.
Рыболовы смущенно покряхтели. Дон Бывалый произнес:
– В том-то и дело, что сетку давно не ставим. Ушла вся рыба.
– Куда?
– Хрен ее знает. Вишь, на удочку ловим всякую мелочевку. – Он показал ведро, в котором серебрились окуньки. – А крупная рыба с начала лета ушла. Бывает, повезет взять одну-две. И все. Что такое хороший улов – забыли давно.
Небольшое течение отнесло катер от лодки. Леонидыч включил мотор, и катер с тихим урчанием вернулся обратно.
– А раньше? – не унимался инспектор. – В прежние годы такое бывало? Сами знаете, я здесь недавно. Сергеев, ты всю жизнь рыбачишь!
– Рыбы всегда было завались, – ответил дон Бывалый, оказавшийся Сергеевым. – Всегда. И всем хватало.
– Лето нынче жаркое, – предположил Леонидыч. – Может, рыба на глубину опускается, в прохладу?
– Не в этом дело, – покачал головой Сергеев. – В семьдесят втором лето было тоже жаркое. На улов никто не жаловался. Я тогда еще с отцом рыбачил… Тут еще такая канитель. В прошлом году началась. Сети наши – то утащат, то порвут. Достаем из воды – вооот такие дыры! – Дон Бывалый развел руки, показывая. – Мы поначалу на рыбнадзор грешили. Думали, они у нас сетки тралом рвут. Однако спрашивали у Абрамяна – говорит, рейдов не было.
– Так тебе Абрамян и расскажет, – возразил Леонидыч. – Зачем ему тебя о рейдах информировать?
– Так ведь спрашивали не до, а после. Короче, я без понятия, че тут творится.
– А может, эта штука виновата, которая в кустах бормочет? – предположил Живчик. Дон Бывалый устало закатил глаза. – А что, я серьезно! Мне Женька Москалев рассказывал. Ездил как-то на лодке на другой берег к родственнику. Вдруг слышит в кустах – словно разговаривает кто-то. Думал, парень девку на интим уламывает. Правда, место странное, почти у воды, кусты сплошные. Женька поддатый был, крикнул чего-то в шутку. А там ка-а-ак зашевелится, а потом ка-а-ак ухнет в воду! Брызги столбом.
– Где это было?
– Неподалеку от «Восхода», бывшей базы отдыха.
Леонидыч кивнул.
– Зло завелось в этих водах, – вдруг произнес до этого молчавший Угрюмый. – Я верю в то, что дед Матвей рассказывает.
– Матвей алкаш, – отрезал дон Бывалый. – Свою белую горячку пересказывает.
– А народ верит, – уперся парень. Он повернулся к Леонидычу. – Вот вы ехали сейчас по Чернушке – много людей купается? В такую жару, а? Много?
Митя действительно обратил внимание на пустые пляжи.
– Никто не купается и детей в воду не пускают, – продолжал Угрюмый. – Потому что люди знают. Зло поселилось на Истре. И Матвей его видел.
Повисло молчание. Только лягушки квакали у берега.
– В каком доме живет Матвей? – спросил Леонидыч.
Ответил Живчик:
– Там, в Пятнице, любого спроси. У него изба старая, черная, покосилась вся. Говорят, за участок денег предлагали миллион. Не продал. Говорит, здесь родился, здесь и помру. Во как!
– Никто ему миллион не предлагал, – возразил дон Бывалый.
– Да как не предлагал. Он сам говорил.
– Ладно, мужики, – Леонидыч хлопнул ладонью по борту. – Спасибо за беседу. Поедем мы. Удачной рыбалки!
– Только с пустыми руками к Матвею не ходи, – напоследок предупредил Сергеев. – Он когда трезвый, страсть подозрительный.
– Понял, – кивнул инспектор.
Он завел мотор, и заросший камышами залив быстро остался позади.
Они долго ехали молча. Потом Леонидыч сказал:
– Смотри, что у нас получается. Рыба пропала в начале лета. Потом стали пропадать кошки с собаками. Потом – девчонки. Чуешь, к чему клоню? – Леонидыч чиркнул спичкой, закурил. – Что на это скажешь, биология?
Митя потряс головой.
– Если вы намекаете на хищника, то я таких в средней полосе России не знаю. С такими размерами и повадками.
– Пораскинь мозгами.
– Да нечего раскидывать! – разозлился Савичев, отмахиваясь от дыма. – Самый крупный хищник в здешних водах – сом. И я еще не слышал, чтобы сом утащил козу. Все, что происходит, это необъяснимо с научной точки зрения.
Леонидыч задумчиво затянулся сигаретой.
– Предложение, – сказал он, выдыхая дым. – Давай считать наше бу-бу-бу обычной тварью – крокодилом там или акулой. Мне так легче. Допустим, случайно попала в водохранилище. Всякое бывает: акулы заплывали в реки, в Темзу однажды заплыл кашалот, в Мариуполе крокодил сбежал от фотографа и плавал у городского пляжа. Пусть у нас будет объяснимая ситуация. Имеешь возражения?
Митя пожал плечами. Предложение показалось ему разумным.
– Тогда скажи мне как биолог: сначала рыба, потом домашние животные, потом люди… Что это за тварь?
Митя запустил пальцы в шевелюру, размышляя.
– Если говорить о крокодилах, то на ум приходит гребнистый, – сказал он. – Одна из самых крупных рептилий. Обитает на побережье Северной Австралии, на островах Индонезии, в Восточной Индии. Молодняк гребнистого крокодила питается насекомыми, лягушками и рыбой. Однако, подрастая, переходит на более крупную пищу: крабов, варанов, черепах, антилоп. Домашний скот таскает. Бывает, нападает на буйволов. Отмечены случаи нападения на человека.
– Значит, – заключил Леонидыч, – если наш бубубу напал на человека, то прежней пищи ему мало. Он растет, его рацион увеличивается. Так?
– Я придерживаюсь мнения, что хищники редко нападают на людей.
– Но нападают же?
– Обычно случайно. Часто – по вине человека.
– Но если это произошло, то хищник становится людоедом.
Митя нехотя кивнул.
