конструкция, с которой он сиганул в реку, растянулась метрах в тридцати позади него. Поскрипывала, гнулась, покачивалась, освещалась лучами. Сквозь шум ливня слышалась ругань, трескучие переговоры по рации.
Митя отдышался и снова ушел на глубину. Если плыть вниз по течению, догнать его будет сложно. Полицейским будут мешать дождь, темнота, скользкие тропки, крутые обрывы. А перед Митей нет преград. Перед ним открытый простор.
Он плыл, прижимаясь к левому берегу. Периодически выныривал среди камышей, чтобы отдышаться и опять уйти на глубину. На берегу мелькали фонари, раздавались голоса – иногда ближе, иногда дальше, – но вскоре они остались сзади. Преследователи не рискнули намочить кители и войти за ним в реку, а пешком его не догнать. Вскоре Митя плыл свободным брассом, не погружаясь, не оглядываясь назад.
На сушу он выполз у спускающегося к воде березняка. Упал в траву среди белых стволов.
Впереди лежало поле, за ним темнели дома. Где-то за домами громыхал сцепками железнодорожный состав. Митя подумал, что от реки нужно уйти как можно дальше, потому что ее русло полиция будет прочесывать в первую очередь. Так и сделал.
Он пересек поле по заросшей проселочной дороге, затем долго бежал вдоль домов и дорог, прячась от полуночных путников и проезжающих автомобилей. Тенью перелетел через железнодорожную насыпь, за которой упиралась в небо лохматая стена. Митя ворвался в лесную чащу, долго продирался сквозь мокрый подлесок, пока не выбился из сил. Груда мха, на которую он упал, мягко приняла обессиленное тело.
Ноги гудели от усталости. Сон навалился на затылок и плечи, закрутил, одурманил. Последней мыслью в затухающем разуме было то, что этот бесконечный день наконец закончился.
Глава 25
Абрамов боялся, что ливень затянется до утра, превратив отель в болото, но в половине второго ночи шелест за окном стих. Сергей Викторович вместе с администратором выбрались из корпуса, прошлепали по лужам до декоративной скалы, где им предстало невеселое зрелище.
Персонал успел накрыть полиэтиленовой пленкой сцену и звуковую аппаратуру, что спасло дорогую электронику. А вот гостевой сектор пострадал. Ветер опрокинул половину столов, на полу блестели лужи, валялись сломанные букеты, а через всю площадку растянулся упавший с опоры баннер «Istra Park – 1 год!». Но это было не страшно. Баннер можно натянуть заново, столики поставить, цветы заказать, лужи подтереть. Куда хуже было то, что перед входом на лестницу обрушилась грандиозная декорация подводного мира, служившая частью тематического оформления праздника.
В шесть утра Абрамов согнал на площадку горничных, рабочих, портье. Пока персонал, усеяв скалу, как муравьи, собирал, вытирал, вылизывал до блеска место, где вечером соберется элита, Абрамов ломал голову над проблемой с декорациями. В итоге решил, что выбросить обломки недолго, а вот вернуть празднику совершенный вид можно попробовать. Он вызвонил художника и уломал его на срочную работу, пообещав бесплатную неделю в отеле в осенне-зимний период (за исключением новогодних праздников, конечно). Убедившись, что художник выехал, Абрамов оперся на перила и распечатал сигару.
Среди белых кудряшек над лесом поднималось солнце, обещая хороший день. Синоптики передавали +32 по Цельсию днем и +27 вечером, без дождей и гроз – погода лучше не придумаешь, даже если бы он заключил договор с Господом Богом на поставку услуг по разгону облаков. Абрамов решил, что форс-мажор остался в прошлом, не нанеся серьезного вреда. Праздник состоится, организация пройдет по высшему классу, глянцевые журналы опубликуют восторженные отзывы, что вызовет новый всплеск интереса к отелю и привлечет новых клиентов. В общем, все шло, как надо.
И только одна мелочь по-прежнему не давала ему покоя.
Натали не брала трубку.
Он звонил и вчера, и сегодня, но дочь так и не ответила. Возможно, после церемонии она вместе с коллегами по фриволите отправилась в ресторан обмывать награды и забыла включить мобильник. Обычная история. Подозрительно то, что Натали ни разу не вспомнила о дочери: как дела у Маруси, хорошо ли кушала, долго ли засыпала. С другой стороны, не для того ли она уезжала в столицу? Развеяться и отдохнуть от семьи – не это ли была ее цель?
Абрамов отложил эту сладкую мысль на десерт. Он поговорит с дочерью после. Теперь у него есть весомые аргументы в разговоре о разводе. Хотя сразу затевать его не стоит, сперва нужно выразить сочувствие по поводу несчастья, поддержать. В таких вещах не надо спешить. А через некоторое время сама поймет. Одно дело, когда у мужа не ладится бизнес. И совсем другое, когда он стряпает мясное рагу из незнакомых девушек. Когда она осознает, тут окажется кстати надежное плечо отца и его добрый совет. Ну а подходящего мужа он ей всегда подыщет. Взять того же Аркадия, чем не пара?
Абрамов успокоился. Натали уже едет обратно и скоро появится на дорожках Istra Park, свежая, отдохнувшая, привлекающая внимание. Не нужно волноваться за нее, беспокоить сердце. А то в последние дни оно стало пошаливать.
Он занялся насущными делами.
В начале десятого к нему подошел начальник службы портье. Пожилой татарин смущенно мял в руках женскую сумку из красной кожи.
– Что это? – спросил Сергей Викторович, мельком глянув на предмет.
– Ребята нашли на берегу. Связки шаров собирали. Услышали, где-то телефон надрывается, и нашли в траве. Думали, кто-то из гостей забыл. На мобильный глянули – а это вы звоните. Ваше фото на экране.
Еще не осознавая всех последствий находки, Абрамов взял сумку, открыл. Телефон, кошелек, косметичка, паспорт дочери. На сердце стало колко и горячо.
– Это сумка моей дочери. Зачем вы забрали ее из коттеджа? – сердито спросил он, словно пропустил объяснение мимо ушей.
– Она была не в коттедже, Сергей Викторович, – смущенно повторил начальник службы портье. – На берегу нашли. На травке лежала.
– Почему на берегу? Как она могла уехать в Москву без сумки?
Начальник портье виновато вжал в плечи седую голову, всем видом показывая сожаление, что не может развеять недоумение шефа.
Абрамов включил мобильник Натали. На экране высветился список из восемнадцати пропущенных звонков. Кроме его четырех, остальные принадлежали разным женщинам из группы «Knitting Club».
Только тут на него накатило осознание, что с дочерью случилась беда. Иначе она не пропала бы на двенадцать часов, не напоминая о себе, не интересуясь дочерью, бросив на берегу сумочку с вещами.
На ум пришли страшные слова, которые кричал на допросе Савичев.
Он спешно набрал Горюнова.
– Моя дочь пропала! – выпалил он в трубку, едва произошло соединение.
Горюнов молчал. Это разозлило Абрамова.
– Что вы молчите, Горюнов? Вы слышали, что я сказал?
– Откуда вам это известно?
Абрамов объяснил.
– Я пришлю следственную группу, когда появится возможность.
– Что значит «когда появится возможность»? Пришлите немедленно! Сейчас же!
– У меня сейчас иные заботы. Ваш сумасшедший зять сбежал из-под стражи.
У Абрамова снова появилось шизофреническое ощущение.
– Это невозможно. Он не смог бы.
– Еще как смог. Сломал нос оперативнику, несколько кварталов бежал со скованными руками, а после сиганул в реку с четырехметрового моста.
– В реку?
Нет, сегодня определенно был невероятный день. Но Савичев-то! Живописуя Горюнову его психические отклонения, Абрамов даже представить не мог, насколько безумным окажется зять на самом деле. Он лишь
