— Что это за запах? — встревоженно поинтересовался Лар. — Что у тебя в руке?
— Вот и я думаю — что? — задумчиво ответил Ромка. — Эту штуку мне дал тот самый муравей, который припахал меня тяжести таскать. Похоже, награда за труды.
— Вот как, — медленно произнес Лар. — Муравей, значит.
— А в чем дело?
— Ты вышел из этого муравейника?
— Нет еще. Мне надо по стенке забраться, а дальше — снова коридор.
— Ну так забирайся. А потом остановись, ладно?
— А что…
— Сначала покинь этот зал.
Забираться по стене было просто, и заняло это всего ничего. Буквально через минуту Ромка стоял в тоннеле, выходящем в пещеру (точно так же, как и тот тоннель, по которому он сюда пришел), и смотрел вниз, на суетящихся муравьев.
— Лар, я на месте.
— Да. — Лар вздохнул. — Вообще-то я не уверен, что это нужно делать…
— Что делать?
— Просто, как бы тебе сказать… — Похоже, Лар был смущен. С чего бы это?
— Ты просто скажи.
— Ну, в общем, ты заслужил мое уважение за то время, которое мы провели вместе…
Это было приятно. Нет, это было очень приятно. Но…
— Я все равно не понимаю.
— Ты заслужил, чтобы с тобой обращались как со взрослым, — сказал Лар. — Ты заслужил правды.
— А что ты скрывал? — удивился Ромка.
— Речь идет не обо мне. Скажи пещере, чтобы не морочила тебе голову.
Вот это было неожиданно. Ромке потребовалось несколько секунд, чтобы просто решить, как себя вести. До сих пор его отношения с пещерой были как с чудом, неизвестно почему оказавшимся рядом. Осторожные отношения. Чтобы не спугнуть.
— Извини.
Шепот возник в голове и исчез.
— Скажи ей, что ты не обижаешься. Она хотела тебя защитить.
— Да от чего защитить?
— Она не знала, какой ты…
— … отмороженный, — продолжил Ромка. — Ладно. Пещера, я не обижаюсь. Но я — не маленький, ладно?
Ответа, словесного ответа, не последовало. Просто вдруг без всяких плавных переходов мир вокруг изменился. Тоннель перестал быть естественным, он стал похож на овальную гофрированную трубу, сделанную из неизвестного Ромке материала, но уж точно не из камня. Изменился свет — пропали мерцающие полосы и пятна, теперь светились прожилки этого, явно органического, материала и пучки чего-то вроде мха, свисающие с потолка.
Изменились звуки. Если раньше из пещеры доносились топот и мягкие удары (это когда очередная «амеба» падает на опилки), то теперь к ним добавились скрежет, писк и даже рычание.
И изменились запахи. Сильно.
Ромка осторожно подошел к выходу из тоннеля и заглянул обратно в пещеру. Постоял, пытаясь осмыслить картину. Мысленно еще раз сказал спасибо своим соседям по купе — «покерное лицо» не подвело, не дрогнуло.
— Прикольно, — сказал он, поворачиваясь к залу спиной и направляясь в глубь тоннеля. — Но «Чужих» я уже смотрел, так что тут — сплошной плагиат.
Некоторое время он молча топал по тоннелю, размышляя. Главным образом, о том, как на самом деле выглядело озеро, в котором он так неосмотрительно купался.
— Извини.
— Извиняю, — улыбнулся Ромка. — Не заморачивайся. И знаешь… Верни ту картинку, она была красивее.
«Слива» оказалась стимулятором. Лар рассказал, как была создана цивилизация Гирташ, создана по — вы не поверите — старому фильму-ужастику. Как долго искали им применение, заодно отучивая от людоедства. Как придумали: пусть Гирташ синтезируют сложные биологические продукты, вроде сверхлекарств и тому подобного. Но опоздали. К тому времени, когда Гирташ были готовы поставлять на рынок свои шедевры, началась сингулярность, и стало не до «муравьев». Лар вообще был удивлен, что их колонии до сих пор существуют.
— То есть мне надо это съесть? — уточнил Ромка. — Прямо сейчас?
— Да. Они быстро портятся.
— И что будет? Здоровье «плюс один»?
— Скорее уж плюс сто, — усмехнулся Лар. — Это, кстати, очень ценный подарок. Гораздо ценнее, чем полчаса работы грузчиком.
— Если добавить моральный ущерб, будет в самый раз, — возразил мальчишка, откусывая от подарка. — М-м, вкусно!
Сначала ничего не происходило. Затем Ромка стал лучше видеть. Картинка, подаваемая на «второе зрение» пещерой, была теперь комбинированной, точнее, похоже, древний искусственный разум нашел способ задействовать еще и какое-то третье зрение вдобавок ко второму — Ромка видел одновременно две картинки, и проблем это никаких не создавало.
Но оказалось, что изображение можно воспринимать… Полнее, что ли. И звуки — возвращающееся из тоннеля эхо стало объемнее. Полнее. И — желание бежать. Мальчишка, раскинув руки, как для полета, и иногда вопя от избытка сил, несся по тоннелю, пробегая по ажурным каменным (или свитым муравьями- гирташ из волокон — это как посмотреть) мосткам, вверх — вниз, с камня на камень. Энергии было не просто много — она была всюду.
— Зажги светильник, — вдруг сказал Лар.
Светильник был Ромкиным проклятием. Сейчас, по словам Лара, у него было от двух с половиной до трех магических единиц, а простейший источник магического света, вроде того, что использовала Иса, «стоил» пять. Но сейчас…
Сейчас Ромка зажег голубой огонек на бегу, почти не задумываясь. И побежал дальше. Огонек постоял на месте и рванул следом.
— Интересное было приключение.
— Угу.
Пещера закончилась над пропастью в добрый километр глубиной, и Ромка сидел на краю, свесив ноги, и отдыхал. Действие стимулятора закончилось, но чувствовал он себя великолепно. А еще за счет того, что добрых четыре часа за ним летел на буксире «светлячок», он здорово расширил свои каналы. Лар утверждал, что, если повезет, эффект сохранится. То есть пять единиц, прогресс просто безумный.
Владения Гирташ закончились на втором часу подземного марафона, после этого необходимость в двух картинках пропала. А теперь надо было прощаться с пещерой.
— Спасибо, — просто сказал Ромка.
Ответом ему снова было невидимое дуновение ветра, похоже, это была попытка потрепать его по волосам.
— Арибусов тут нет. — Мысли Лара были более прагматичными.
— Откуда ты знаешь? — спросил Ромка.
— Вон орел. Вон там, на скале, его гнездо.
— Ага, понял. Арибусы бы всех сожрали.
— Да. Можно лететь. Дотянешь до противоположного края долины — будет хорошо. Нет — имей в
