полное непонимание услышанного. А еще — давно позабытый, но теперь снова вернувшийся страх узнать о себе что-то новое и необычное.
— Да не нервничай ты так! — ее собеседник опять начал раздражаться. — Чему ты так удивляешься, ведь тебе уже давно известно, что у вампиров не рождаются девочки? Могла бы и сообразить, что не смогла бы появиться на свет без посторонней помощи.
Мартиника не отвечала. Ей казалось, она вообще уже никогда не сможет вымолвить ни слова — так и будет стоять, прижавший спиной к стене сторожевой будки и смотреть на Матвея, не способная ни шевельнуться, ни даже отвести в сторону взгляд. Старый вампир шагнул к девушке, положил ледяную руку ей на плечо и слегка встряхнул ее:
— Все, успокойся. Я не сказал тебе ничего страшного. Ты действительно родная дочь Иволгина и Чернышевой. Просто мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы они оказались в постели в нужный мне момент, вот и все.
— Но… каким образом? — Марти, наконец, заставила себя заговорить, но уже задавая первый вопрос, поняла, что начинать нужно не с этого. — В смысле, зачем вы это сделали?!
— А ты не догадываешься? Ты же столько времени общалась и с вампирами, и с другими полукровками! Кто из них, по-твоему, лучше приспособлен к жизни? Кто и света не боится, и от крови не зависит, и при этом обладает потрясающей живучестью? Кто, с какой стороны ни посмотри, по всем признакам оказывается золотой серединой?
— Это что-то новенькое… — все еще плохо соображая, пробормотала Марти. — Обычно вы нас серой посредственностью называете. Да и мы сами так думаем… Иногда…
— Ну и дураки вы, если так считаете, — почти ласково ответил Матвей. — Полувампиры — действительно почти совершенные существа. Собственно, у них есть только один недостаток — среди них нет женщин. И, как следствие, еще один — их слишком мало, очень уж редко они появляются на свет, причем чаще всего случайно. А их дети от обычных женщин никаких вампирских преимуществ не наследуют — в крайнем случае, у ребенка оказываются чуть более чувствительные глаза или острый слух… В третьем поколении человеческая природа берет свое, и ничего с этим не поделаешь. А вот если бы среди полувампиров стали рождаться женщины, в этом мире появилась бы по-настоящему идеальная раса.
— И вы сделали так, что такие женщины появились? Но как же вам это удалось?! — страх Марти перед Матвеем куда-то исчез, растерянность и непонимание — тоже. На смену им пришла сумасшедшая ярость — как этот престарелый кровосос вообще посмел решать за нее, кем ей рождаться?! Но Матвей, если и почувствовал ее гнев, сделал вид, что ничего не замечает.
— Тебе действительно интересно узнать, как я это сделал? — спросил он. — В принципе, это была очень простая мысль, даже странно, что никому раньше такое в голову не пришло. Считается, что человек становится вампиром мгновенно — в тот самый момент, когда делает первый глоток чужой вампирской крови. А я вот задумался: точно ли это так? Не может целый организм моментально перестроиться — какое-то время, пусть даже очень короткое, ему для этого нужно. Вон у вервольфов такая перестройка занимает четыре недели, так, может быть, и в вампирах некоторое время после обращения еще остается что-то человеческое?
— Но какое отношение все это имеет ко мне?! — чуть не плача вскрикнула Мартиника, уже неспособная сдерживать свои эмоции.
— Да самое прямое! — снова начал раздражаться Матвей. — Ты — мой первый удачный эксперимент. Первая девочка, родившаяся от отца-вампира. Которого мне удалось загнать в постель с твоей будущей матерью через полчаса после ритуала!
— Так это вы… — выдохнула Марти. — Вы его заманили в тот подвал… Вы все ему внушили? И маме тоже?!
— Как раз внушал я тогда им всем очень мало, — усмехнулся Матвей. — Только чуть-чуть подтолкнул Галину к тому, чтобы взять Олега на слабо и намекнуть, что он побоится лазить по подвалам. А потом, когда он уже от нас вышел, внушил ей пригласить его к себе домой — она и сама была готова ему это предложить, я только немного усилил ее желание. А уж дальше они все сами сделали.
— Значит, если бы не вы, он остался бы человеком, — едва слышно произнесла девушка. Матвей молча пожал плечами, всем своим видом показывая, что судьба Олега его никогда особо не беспокоила.
— И чего же вы теперь хотите от меня? — без всякого выражения спросила Марти.
— Чтобы ты довела наш эксперимент до конца. Родила ребенка от такого же, как и ты, полукровки. Мало, что ли, их вокруг тебя увивается — выбери уже кого-нибудь!
— Так вы поэтому мне все сейчас рассказали? Чтобы уговорить меня родить ребенка?!
— Разумеется. Я двадцать с лишним лет этого жду! Когда Ренат взял тебя на работу, я думал — все, теперь она наверняка с кем-нибудь роман закрутит, и я, наконец, узнаю, могут полукровки размножаться или нет. А ты вместо этого уже больше двух лет всякими глупостями занимаешься!
Марти еще сильнее вжалась в стену. Где-то в дальнем уголке ее сознания яркой вспышкой сверкнула мысль — у нее могут быть дети! И хотя эта единственная радостная новость не могла полностью затмить ее ненависть к Матвею, Чернышева неожиданно успокоилась. Она нужна этому вампиру, нужна, как подопытное животное, но это значит, что ничего плохого он ей не сделает. Надо только пообещать ему, что она в ближайшее время займется выбором отца для своего будущего ребенка — и он ее отпустит. А потом они с Ренатом и с другими полукровками придумают, что делать дальше и как остановить этого сумасшедшего. Вот только как заставить Матвея поверить, что она согласна выполнить его условия? Как вообще можно обмануть существо, интуитивно чувствующее ложь?!
Она не успела ничего придумать. Стены сторожевой будки неожиданно содрогнулись от сильнейшего удара, а ее открывающаяся наружу дверь с треском влетела внутрь, повиснув на одной лишь верхней петле.
— Марти, в сторону!!! — заорал Олег, вбегая в будку и набрасываясь на ее ошарашенного хозяина.
Глава XIV
Замешательство Матвея длилось недолго, а реакция у старейшего вампира была и вовсе невиданная — Олег отлетел в угол будки, даже не успев понять, что ему дали отпор. Правда, он сразу же вскочил и снова попытался кинуться на виновника всех своих бед, но Матвей, подпустив его поближе, просто выбросил вперед руку и схватил Иволгина за горло. Ему достаточно было лишь немного сжать пальцы, и его неопытный противник тут же начал хрипеть, не переставая, впрочем, сопротивляться — хотя то, что никаких шансов у него нет, было очевидным.
Это длилось не больше секунды. А потом на Матвея с одной стороны бросилась Марти, а с другой — Георгий и Милена, ворвавшиеся в будку вслед за Олегом. В маленьком помещении мгновенно стало совсем тесно, и напавшие на сторожа вампиры здорово мешали друг другу, однако самому ему тоже стало не слишком удобно защищаться от всех сразу, и он невольно ослабил свою хватку. Тем более, что Марти всем своим весом повисла у него на руке, вцепившись в нее ногтями.
— Отпусти его! — завопила она. — Отпусти, или прощайся со своим экспериментом! Не будет тебе никаких детей!
Подействовала ли на Матвея ее угроза, или он, как до этого в квартире Стрельцовых, понял, что может не справиться с четырьмя противниками сразу, но он действительно выпустил полузадохнувшегося Олега, после чего попытался рассеяться в туман. Именно попытался — ему почти удалось выскользнуть из рук Георгия и стряхнуть с себя Милену с Мартиникой, и его очертания начали расплываться, но до конца превращение вампира в черное облако так и не завершилось. Уже потянувшись к дверному проему, полупрозрачный сгусток вдруг опустился на пол и снова вернулся к обычному человеческому облику.
— Стой! — почуяв слабость противника, Георгий не стал терять ни секунды и камнем упал на пытающегося встать с пола Матвея. Милена последовала его примеру, а еще через мгновение к ним присоединился сунувшийся в будку Дмитрий. В полумраке блеснули сразу четыре пары выпущенных клыков,
