развивающейся производственной зоотехнической деятельности.
Я понимаю, что тут не просто придирка к словам, что спор не только о терминологии.
Из этого невинного спора о терминологии (вернее, из того непонимания зоотехнической терминологии даже самими зоотехниками) возникают подчас такие вещи, от квалификации которых я воздержусь, предоставляя самой аудитории их охарактеризовать.
Здесь тов. В.А. Шаумян охарактеризовал нам костромскую породу и в качестве одного из основных доводов, чтобы убедить всех, что это действительно порода, приводил биологический (физиологический) факт, что у животных караваевского стада кровяное давление намного выше, чем у коров других пород.
Следовательно, по Шаумяну, биологический момент – кровяное давление – является решающим в определении породы и в разделении пород между собой. Я мало компетентен в оценке значения кровяного давления у рогатого скота и охотно буду учиться у ветеринаров, которые разъяснят мне значение этого клинического конституционального показателя для организма крупного рогатого скота.
Мне приходилось измерять кровяное давление в своем собственном организме. Оно равнялось 180 мм. Я поделился этой новостью с Ефимом Федотовичем Лкскуном. Он, в свою очередь, поделился со мной тем, что у него давление крови 120 мм. Выходит, что между мной и Ефимом Федотовичем та же (или сходная) биологическая разница, как между костромской породой и простым скотом. Мы, согласно выступлению тов. Шаумяна, должны быть отнесены к разным породам. (Смех.) Мне кажется, что бессмыслица чисто биологического понимания породы ясна.
Врачи дали мне некоторое истолкование конституциональной разницы между мною и Ефимом Федотовичем. Врачи уверяют, что гипертоник (человек с повышенным кровяным давлением) имеет меньше шансов дожить до почтенного старческого возраста и больше шансов на быструю, внезапную смерть, без длительных предсмертных мучений.
Из этого врачебного прогноза я делаю некоторые выводы, очевидно, противоположные тем, которые может делать Для себя Ефим Федотович. Ефим Федотович может не торопиться высказать свое мнение. У него кровяное давление низкое. (Смех, оживление в зале.)
У меня кровяное давление высокое. Я откладывать не могу. Академик Перов даег
У многих зоотехников, а в еще большей степени у незоотехников, существует совершенно ложное представление о породе и процессе породообразования.
Голос с места. О породном районировании.
Д.А. Кисловский. Да и о породном районировании. Это одно с другим связано. Здесь много вредного упрощенчества.
Товарищ Сталин нас учит, что ни одно явление не может быть понято, если его взять в отрыве от определяющих его условий. Каковы же основные определяющие условия образования пород, в чем внутренняя сущность породы, и компетентны ли биологи, игнорирующие зоотехническую практику и ее теоретическое осмысливание, в вопросе о породе? Я скажу, что не компетентны.
Тот высокомерный по отношению к практике биолог, который держит себя по отношению к зоотехникам так, как в выше цитированном отрывке из Ленина относились «друзья народа» к практикам, не может понять сущности породы. Не надо забывать, что величайший теоретик в мировой истории Владимир Ильич Ленин не зря дал такую формулировку: «Практика выше (теоретического) познания, ибо она имеет не только достоинство всеобщности, но и непосредственной действительности» (Ленин, Философские тетради, стр. 204).
Существенными условиями, определяющими сущность породы, без учета которых всякое понимание породы неизбежно будет превращено в бессмыслицу, есть то, что порода – продукт производства.
Может быть многие сочтут, что я не прав, но меня коробит, когда говорят: «Основная задача Академии сельскохозяйственных наук есть агробиология». По-моему, основная задача Академии сельскохозяйственных наук состоит в том, чтобы разрабатывать теорию сельскохозяйственного производства при социализме. Это ко многому обязывает. Агробиология здесь должна играть лишь роль одного из средств, которое поднимает производство.
Основным и ведущим фактором породообразования есть люди, их организованный труд. К сожалению, на этом подробно остановился лишь заместитель редактора газеты «Правда Украины», большинство же обращали главное внимание на биологию. Человеческий труд создает породы. Порода есть продукт человеческого труда, человеческой воли, человеческой мысли. Порода есть созданная человеческим трудом ценность. А кто читал Маркса знает, как тонко он высмеивал всех тех, которые думают, что элемент ценности в предмете можно увидеть при помощи химии или микроскопа. Ценность есть материализированный труд. Сама техника – прогрессивный момент. Производственно ценный труд должен вдохновлять и теоретическую науку. Эгот труд дает ей все время новый материал для обобщений и анализа.
Я в своей научной работе занимался анализом практики племенной работы с целью вскрыть те технические приемы развивающегося капиталистического племенного дела, которые должны были войти в противоречия с капиталистическими отношениями.
Я считаю, что в нашей практической зоотехнической работе нельзя руководствоваться теориями, построенными только на основе биологии. Основным материалом зоотехнической теории должны быть факты самой зоотехнической практики, подвергшиеся марксистскому анализу.
Анализируя развитие практики капиталистического племенного животноводства, я установил два момента, в которых практика вошла в конфликт с капиталистическими производственными отношениями, в которых общественные отношения капитализма оказались тормозом для реализации и дальнейшего развития тех новых производственных перспектив, на которые способны возникшие при капитализме производительные силы.
Первым таким моментом, зародившимся, но приостановившим свое развитие, была необходимость индивидуального подхода к Каждому отдельному животному (и при уходе, и при содержании, и при подборе, и т.д.). Необходимость этого прогрессивные (технически!) заводчики осознали, но не смогли реализовать из-за антагонистических взаимоотношений между заводчиками и их «рабочими руками» (при индивидуальном подходе одних рук мало, необходима еще напряженная и глубокая деятельность ума!). Поэтому мы по-настоящему узнали и смогли правильно оценить те богатые возможности, которые сулит индивидуальный подход лишь при развитии стахановского метода в животноводстве! Здесь очень во многом помогает и должна помочь мичуринская генетика.
Второй прогрессивный момент, возникший в поступательном развитии производительных сил капиталистического животноводства, состоит в том, что разведение отдельных животных не имеет длительно-прогрессивного успеха. Для этого необходимо разводить большие, организованные при своем эволюционном направлении, группы животных – породы. Надо понять, что порода и животное – это не одно и то же.
Метафизики от зоотехнии из-за животных не видят породы или хотят видеть породу: Шаумян – в кровяном давлении, Жебрак – в хромосомах. Одно другого не лучше. Порода есть большая группа животных, находящихся в специфических взаимоотношениях в своем эволюционном поступательном движении. Проникновенный ум Павла Николаевича Кулешова еще в 1910 г. определил примерный объем, который должна иметь группа, чтобы именоваться породой. Он понял, что количество должно достигнуть определенного уровня высоты, чтобы произошел качественный скачок, чтобы из простой суммы индивидуумов возникла порода. Советская зоотехническая наука подтверждает высказывание Кулешова, но уже с определенной теоретической трактовкой и определенным теоретическим анализом.
Но порода не аморфная смесь «нескольких тысяч превосходных животных», порода есть целое, порода расчленяется на части. Это расчленение на качественно (по наследственности) различные части обогащает эволюционные возможности породы как целостной группы. Порода, рассматриваемая в совокупности, имеет большие эволюционные возможности по сравнению с теми, которые получаются от суммирования
