соответствующие выводы о необходимости коренным образом перестроить всю генетическую работу, пересмотреть целый ряд теоретических положений генетической науки.
К сожалению, выводы были сделаны, но никакой перестройки, никакого критического пересмотра той буржуазной науки, о которой говорил профессор Серебровский, не произошло. Поэтому, естественно, что дискуссия в области генетики развернулась с новой силой.
Наряду со старыми ошибками были вскрыты новые, были выдвинуты новые проблемы и задачи, стоящие перед селекцией и генетикой нашей страны; указаны новые пути, по которым должна итти наша генетика.
Последние 15 лет показали одно весьма существенное обстоятельство. Представители формальной генетики не сделали ни одной серьезной попытки перестроить свою работу, дать критику ошибочных положений формальной генетики в области теории наследственности, на которые им указывали.
Встает вопрос, что они или не захотели, несмотря на целый ряд предупреждений, сделать эту критическую перестройку, или они оказались неспособными это выполнить. Мне кажется, что причиной является первое – нежелание перестроиться. Это можно иллюстрировать целым рядом примеров. Достаточно указать на статью профессора Жебрака, опубликованную в журнале «Science», из которой видно, что они, формальные генетики, готовы работать вместе единым фронтом с самой реакционной буржуазной генетической наукой.
Н.П. Дубинин в том же журнале «Science», говоря об успехах советской генетики, не сказал ни одного слова о целом направлении в нашей науке – о мичуринской генетике. Это было стремление подчеркнуть перед всеми буржуазными генетиками, что у нас в Советском Союзе имеется определенная группа, которая не считается с мичуринской генетикой как с научным направлением.
Возьмем для примера попытку организации в системе Академии наук СССР второго генетического института, который представлял бы направление, противоположное тому, которое сейчас развивает руководимый Т.Д. Лысенко Институт генетики Академии наук СССР.
Все это показывает, что здесь дело заключается не в непонимании, а в нежелании перестроиться, здесь имеется надежда на то, что все пройдет, как проходило раньше. Более того, есть стремление к тому, чтобы выйти на передовые позиции биологической науки.
Мы привыкли говорить, что в области генетики идет дискуссия. По существу дискуссии нет, дискуссия закончилась после совещания в редакции журнала «Под знаменем марксизма». После этого идет не дискуссия, а ведется со стороны представителей формальной генетики никуда не годная борьба, направленная против передового мичуринского учения. Здесь нет нужды приводить примеры этой борьбы, но факт остается фактом: научной, творческой дискуссии в настоящее время нет; есть групповщина и борьба, которая принимает самые ненормальные, негодные формы. С этим нужно быстро покончить, потому что борьба мешает работать, мешает готовить кадры, тормозит развитие генетики и селекции, а следовательно, наносит огромный ущерб теории и практике.
Невольно встает вопрос, чем можно объяснить, что дискуссия в области конкретных проблем науки перешла в открытую борьбу, которую ведут представители формальной генетики. Объясняется это тем, что представители формально-генетического направления оказались не в состоянии дать экспериментальное опровержение основных положений, которые были поставлены в ходе дискуссии мичуринским направлением в генетике. Одно дело выступать с общими декларациями, а другое дело выступить с фактическими данными по проблемам, поставленным в ходе дискуссии. Не случайно, что на протяжении всего периода спора представители формальной генетики не провели ни одного законченного эксперимента по спорным вопросам, которые были поставлены в дискуссии. Это одна из причин того положения, которое сейчас имеет место в генетике.
Другой причиной является успешное развитие мичуринской генетики. В противоположность группе формальных генетиков представители мичуринского направления за этот период накопили большое число экспериментальных данных, которые нельзя отрицать. Возьмем в качестве примера летние посадки картофеля. Это не просто практический прием. В основе его лежит глубокое теоретическое учение об изменении природы организмов в зависимости от условий воспитания. Выводы из работ о летних посадках картофеля могут быть широко распространены в биологической науке. Поэтому не случайны горячие споры о природе вырождения картофеля и попытки в начале дискуссии свести природу вырождения картофеля к вирусным заболеваниям.
Разрешите привести одну цитату: «Институту следовало бы (имеется в виду Одесский селекционно- генетический институт) серьезно заняться изучением вирусных заболеваний.., а до тех пор широко введенное в практику полезное мероприятие остается пока без научного объяснения», – так писали в-свое время П.Н. Константинов, П.И. Лисицын, Д. Костов.
Вся последующая работа показала, что уже в то время летним посадкам было дано правильное глубокое теоретическое обоснование. Летние посадки картофеля позволяют сделать широкие выводы в области теории.
Возьмем другой пример – избирательное оплодотворение у растений. Здесь в своем выступлении тов. Ольшанский уже приводил много примеров по данному разделу работы. Проблема избирательного оплодотворения, поставленная академиком Т.Д. Лысенко в ходе дискуссии, имела не только важное практическое значение, как один из способов обновления сортов (внутри-сортовое скрещивание), но и большое теоретическое значение для проблем генетики и эволюционной теории. Достаточно сказать, что если оплодотворение идет неслучайно, тогда в селекционной работе имеет исключительное значение посемейный анализ гибридных потомств, так как результаты расщепления в
Постановка вопроса об избирательном оплодотворении нашла резко отрицательное отношение со стороны формально-генетического направления: «Концепция, что яйцо материнского растения выбирает лучшего сперматозоида из всех возможных пыльцевых зерен, могущих участвовать в оплодотворении, с их различным генетическим составом, не оправдывается на практике. Успех оплодотворения зависит от быстроты прорастания пыльцевой трубки и ряда других факторов», – это пишут П.Н. Константинов, П.И. Лисицын, Д. Костов.
Б. Вакар писал: «Начав с Дарвина, акад. Лысенко в своей теории внутрилинеиных скрещиваний явным образом скатывается на антидарвинистические позиции».
Прошедшие после этого годы показали, кто прав.
В настоящее время мы имеем прекрасную сводку тов. Бабаджаняна, где приведены сотни экспериментальных работ, в которых со всей очевидностью показано наличие избирательности оплодотворения; доказано, что оплодотворение не идет случайно.
Таким образом, сейчас и по этому вопросу нельзя выступать с общими фразами, как это было раньше.
Возьмем, наконец, еще один вопрос – о вегетативной гибридизации. Среди спорных вопросов едва ли найдется другой, который бы вызвал такие резкие возражения формальных генетиков. Еще и до настоящего времени имеются попытки отрицать факт стабильных наследственных изменений при прививках. Несмотря на это, со стороны формальных генетиков не было приведено ни одного эксперимента, который показал бы несостоятельность утверждения о возможности получения наследственных изменений при вегетативной гибридизации.
Огромный материал, накопленный мичуринцами, не оставляет сомнений в том, что прививки являются весьма мощным и интересным фактором изменения наследственности. Сейчас этим методом пользуются не только при решении теоретических вопросов генетики, но и для решения практических задач.
Небезынтересно сопоставить два типа высказываний по этому вопросу. В 1936 г. профессор А.Р. Жебрак писал: «…мы не считаем, что при трансплантации могут получаться какие-либо специфические изменения, которые могли бы быть положены в основу селекционной практики, потому что вопрос о специфическом действии на генотип привоя никем не доказан и всякие спекуляции на эту тему являются беспредметными».
Академик С.С. Канаш, подводя итоги работ по селекции и семеноводству хлопчатника, пишет: «Мы используем методы внутривидовой, межвидовой и вегетативной гибридизации… Вегетативное сближение
