«Имею два места холодного груза».
Я перелистнул еще:
«Заткнись, Бобби Ли, — сказал Изгой. — Нет в жизни счастья».
«И цена всему этому — дерьмо».
«Лежи себе и сморкайся в платочек — вот и все удовольствие».
Эге! Неизвестный собиратель цитат, кажется, перешел на вопросы более общие. Отношение к более общим вопросам бытия тоже не сверкало оптимизмом.
Странички были нумерованы зеленой пастой. На страничке шестнадцатой освещался женский вопрос:
«Хорошая была женщина. — Хорошая, если б стрелять в нее три раза в день».
«При взгляде на лицо Паулы почему-то казалось, что у нее кривые ноги».
«Жене: „Маня, Маня”, а его б воля — он эту Маню в мешок да в воду».
Облик агрессивного человеконенавистника обогатился конкретной чертой женоненавистничества. Боже, что ж это за забавный человек?
Но вот цитаты, посвященные, так сказать, гостеприимству:
«Я б таким гостям просто морды арбузом разбивал».
«Увидев эти яства, мэтр Кокнар закусил губу. Увидев эти яства, Портос понял, что остался без обеда».
«Не извольте беспокоиться, я его уже поблевал».
«Попейте, — говорят, — солдатики. — Так мы им в этот жбанчик помочились».
«У Карла всегда так уютно, — говорит один из гостей, пытаясь напоить пивом рояль».
Цитаты были приведены явно вольно. Некоторые даже слегка перевраны. Уж Чехова и Зощенко я помнил.
Но зачем они владельцу книжки? Эрудиция начетчика? Остроумие бездельника, отлакированное псевдообразованностью? Реплики на все случаи жизни? Блеск пустой головы? Конечно, цитирование с умным видом может заменить в общении и ум, и образованность…
И тут же наткнулся на раздел, близкий к моим размышлениям:
«И находились даже горячие умы, предрекавшие рассвет искусств под присмотром квартальных надзирателей».
«Проклинаю чернильницу и чернильницы мать!»
«Мосье Левитан, почему бы вам не нарисовать на этом лугу коровку?»
Объявили регистрацию на мой рейс. Оценив толпу с чемоданами, я взял свой портфельчик и пошел к справочному: пусть объявят о пропаже. У стеклянной будочки толпилось человека четыре, и я, не отпускаемый любопытством, листал через пятое на десятое:
«Если б другие не были дураками — мы были бы ими».
«Говнюк ты, братец, — печально сказал полковник. — Как же ты можешь мне, своему командиру, такие вещи говорить?»
«Ничего я ему на это не сказал, а только ответил».
