И горыны. Они меня слушаются. И, мне кажется, не только потому, что я могу дать им в глаз.
Так что одиночество – как раз то, что надо. Я спокойнее стал. Впрочем, кажется, я уже говорил.
– Видишь ли… – Перец плюхнулся на топчан. – Видишь ли, нам предстоит некоторое мероприятие…
Он достал из ножен супербулат и принялся ковырять им под ногтями. Вот уж любитель поковыряться, никогда такого не видел. Вроде бы герой, супервоин и т. д. и т. п., но при этом жуткий ковыряльщик. Чемпион по ковырянию!
– Да, мероприятие… – Перец задумчиво посмотрел на наковыренную грязь. – Мероприятие, с одной стороны, достаточно простое. С другой стороны, я бы хотел, чтобы меня поддержали в минуту, так сказать, опасности.
Перец вытер подногтевую грязь о штанину. Как ни в чем не бывало.
А что? Мелкие, даже жалкие страстишки – оборотная сторона любой масштабной личности. Черчилль обожал приклеивать марки. Облизывать и приклеивать. Сутками мог этим заниматься, если войны никакой не было. А Вагнер? Выпадал от запаха паленой пробки. Бывало, за рояль не садился, пока жженой пробки не отнюхает. Или взять Ван Холла… Нет, лучше его не брать. Пошел бы он лучше подальше.
– Опасное дело… – Перец изучал ногти на правой руке.
– Опаснее налета на военный завод? – усмехнулся я.
– В какой-то степени да. Короче, миссия может быть осложнена некоторыми обстоятельствами, и мне нужна помощь. А ты никуда не можешь толком… из-за рыбок.
– Но ты же говоришь, они остановились, – я кивнул на остатки микроскопа.
– Остановились… Но… – Перец поморщился. – Эти рыбки такая дрянь! Тут температура низкая, вот они и остановились.
– Но внутри-то у меня температура не низкая, – возразил я. – Почему ж тогда они…
– Это не имеет никакого значения. Они чувствуют, что вокруг холодно, и впали в спячку. А если почувствуют, что температура окружающей среды повысилась, сразу оживут. Ну и сам знаешь…
Я знал.
– А как же тогда Ван Холл хотел их остановить? – спросил я. – Ну после того, как я бы… как мы бы вернулись? Средство, значит, есть. Значит, можно нагрянуть к Ван Холлу…
– А с чего ты решил, что он вообще их собирался останавливать? – беспечно оборвал меня Перец.
Я промолчал. Мне было противно. Никогда не думал вот так… в таком вот разрезе. Наверное, я идеалист, наверное, думаю о людях лучше, чем они есть на самом деле.
– Вот и я о чем, – кивнул Перец. – Ван Холл – беспринципный убийца, совершенный монстр, ниспровергатель устоев бытия. И надо его, гада, вздернуть, пока он не разошелся по полной. Я вижу, ты согласен…
– Согласен, – кивнул я. – Его надо вздернуть.
Я сам его вздерну. Придет только время.
Перец похлопал лезвием ножа по ладони.
– К тому же Ван Холл не оставил своих идей пробраться сюда.
– Откуда ты знаешь? – спросил я.
Бессмысленно спросил. Все равно не скажет.
– Оперативная информация, – как всегда туманно ответил Перец. – В Деспотате появились некоторые… Потом скажу. Тянуть не стоит, надо нанести наконец удар. Довольно терпеть тиранию! Покараем злодея! А для того, чтобы его покарать, наши горыны не годятся, я уже убедился. С ним может справиться… – Перец сделал паузу. – Скажем, бомба. Есть возможность достать, китайцы нашлепали кучу боеголовок, а ракет нету. Если стянуть четыре штуки, можно сковырнуть все базы…
– Их четыре?
Перец посмотрел на меня как на придурка.
– У тебя действительно что-то с памятью, надо начать принимать витамины… Ты что, думал, ваш «Пчелиный Волк» единственный? Я же тебе говорил: таких баз несколько. Проект «Ось», проект «Бросок»… Я туда только начал подбираться, там тоже какие-то машины строят. А проект «Двина» – к нему вообще не подойти!
Однако пробило Перца на речуги сегодня…
– Но с «Двиной» мы потом разберемся, сейчас о «Пчелином Волке». О бомбе и о «Пчелином». Ваша установка просто просит бомбы! Ты как считаешь?
– Там у него ведь еще Дрюпин, – напомнил я. – И Сирень… Да и другие люди там тоже есть. Они же ни в чем не виноваты. Их надо выручить.
Перец поглядел на меня с равнодушным интересом.
– Не думал, что ты такой сентиментальный, – усмехнулся он. – Или, может, это… любовь, зачем ты мучаешь меня, а?
– Там люди.
– Мама…
Я даже вздрогнул от неожиданности.
– Доминикус, рыбка моя, – засюсюкал Перец, – ты пришел поддержать меня в час тягостных раздумий?
– Мама.
Что за тупая кошка! Столько времени прошло, а так больше ни одного слова и не выучила.
Доминикус прихлебательски забрался на шею Перца и свернулся калачиком. Поглядывал на меня кровожадным глазом.
– Как говорит мой друг Коровин, ду бист гуманист. – Перец погладил кота, и я так и не понял, кто бист гуманист. – Это похвально. Знаешь, Коровин открыл бизнес – делает удочки. Свой бренд у него, называется «Korovins». Коровинз, короче. По-моему, тупо звучит…
– Я рад за него, – сказал я, хотя сам с Коровиным знаком не был.
– Да, я тоже. Так вот, я вот думаю, что бомба это не совсем то, что нам нужно. Нам нужно быстрое, точное и смертоносное оружие. А для того чтобы такое оружие достать, надо туда…
– Слушай, – перебил я, – а почему установка Ван Холла столько красных волков захватила? Их тут ведь не очень много. Я, во всяком случае, мало видел.
– Не знаю. Сколько их там у вас было?
– Четырнадцать.
Перец стал думать.
– Знаешь, – сказал он, – видимо, дело вот в чем. То есть я только предполагаю, конечно. А вдруг установка ваша, когда не отлажена была еще, неправильно срабатывала? И захватила несколько раз один и тот же момент.
– Машина времени? – усмехнулся я.
– Фиг знает. Вряд ли, конечно. Но как объяснить то, что она каждый раз цепляла одно время и одно место? Непонятно… Я же говорю – Ван Холл разрабатывает еще что-то. Что такое «Бросок»?
– Там и дракон тоже был, – снова перебил я. – Маленький. Сбит…
– Сбит на севере, – закончил за меня Перец.
– Точно.
– Это был первый…
Перец сбился.
– Ну, короче, я тогда не знал, как надо их выращивать, а он на меня напал и удрал. Потом ваша чертова машина сработала и затащила его в тот мир… Кстати, почему сюда никто не прибыл? До сих пор? После тебя?
– А откуда ты знаешь, что не прибыл? – спросил я. – Может, прибыл. Может, дура Сирень давно тут с бластером расхаживает.
– Не, – Перец зевнул и накрылся шкурой, – не расхаживает. Когда машина срабатывает, я всегда чую – зубы ломит здорово. Ну и так, другие признаки… И место чую. Вот ты свалился, а я уже рядом был, между прочим. Или забыл? Доминикус, кошечка, он забыл… Забыл, как его рыбки покусали, хи-хи-хи-хи…
– Мама, – сказал Доминикус.
