– Что это значит?
– Ничего, – в своем репертуаре ответил он. – А про горына ты верно догадался. Надо сходить за горыном.
– Зачем? С этими-то не знаем что делать. Развели какой-то питомник, честное слово, хоть соли их. Драконов больше, чем людей. И пещеры у нас нормальной нет толком, да и вообще… Зачем?
– Потому что он последний, – ответил Перец. – Во всяком случае, из известных мне.
– Последний?
– Да. Нет больше их.
– И что?
Но Перец на вопрос мой не ответил, напротив, спросил сам:
– Ты готов?
Я ответил кивком.
– И будет нести он смерть… – задумчиво произнес Перец.
Про кого он, интересно?
– Может, в тундру отойдем? – предложил я. – Подальше от строений?
Не улыбалось мне с моста сигать. Мне вообще в последнее время прыгать не хотелось. Я не кенгуру, не в Австралии живу.
– Нет, будем отсюда прыгать. – Перец поднялся на ноги.
– А если промажем?
– Не промажем, – заверил Перец. – Ну, метров на тридцать разве… Я всегда попадаю туда, куда хочу, в том-то самая и гадость…
– Почему гадость?
– Лара…
Он мне, разумеется, не ответил. Заговорил о другом. Мне кажется, она там, куда мы собираемся.
– С чего ты взял?
Перец перестал полировать меч, спрятал его в ножны.
– Я же говорю, мне так кажется. А просто так мне ничего не кажется.
Он скрипнул зубами, даже по коже морознуло.
– А если она даже и там, то что?
– Видишь ли… – Перец поежился. – Понимаешь… Ну, короче…
– Сердечные раны? – усмехнулся я.
– Да нет, просто… – Перец маялся. – Ну, мне самому… Короче, может быть оказано сопротивление…
Понятно. Перец неровно дышит в сторону Лары, сам ее треснуть не может, поэтому ему понадобился я. Миссия, достойная всяческого уважения. Ну что ж, треснуть так треснуть, полезно бывает иногда.
А вообще посмотрим, путешествие может интересным получиться. Посмотрим, так ли она на Сирень похожа, как тогда мне показалось. Я неоднократно, кстати, у Перца этот вопрос пытался прояснить – ну, про странную нашу всеобщую схожесть, но он отказался говорить. Заведет обычное: всему свое время, все в свое время… типа, сам еще до конца не разобрался…
Ага, а с бабами воевать мне.
– Понимаешь, я не хочу туда один, я чувствую… – Перец помялся. – Видишь ли, может быть оказано сопротивление, и ты должен меня подстраховать. Подстраховать, понятно?
– Понятно. Что тут непонятного?
Перец посмотрел на меня пристальнее.
– Дай-ка сюда, кстати, оружие.
– Зачем?
Не люблю, когда посторонние трогают мое оружие.
Перец дернул щекой. Я хмыкнул, передал ему револьверы. Он взял их довольно ловко, повертел на пальцах, сунул Берту под мышку, а Дырокол неожиданно разрядил.
Я проследил за падающими патронами. Те звонко отскочили ото льда, запрыгали по глади.
– Ну и зачем? – поинтересовался я. – Они, между прочим, с обедненным ураном, не дешевые…
Перец разрядил Берту. Еще шесть зарядов вывалились на лед.
– А то еще пристрелишь там кого-нибудь… На, возьми лучше эти.
Перец вытащил из полушубка коробку с патронами, кинул мне.
– Резиновые, – поморщился я. – Мы ж не на медведей охотиться идем. А вдруг опасность будет не резиновая? Ты, значит, сабелькой булатной будешь отмахиваться, а я… Лучше бы тогда пистолетики с присосками выдал, из них я бы точно никого не прибил.
– Не хочешь – как хочешь…
Перец потянулся за патронами, но я не отдал, стал заряжаться. Какое-никакое, а все же оружие.
– Ты бы рассказал поподробнее: что, куда, зачем…
– Хорошо. Там такая, значит, система, – принялся объяснять Перец. – Мелкий городишко. Ну, не совсем мелкий, но не мегаполис. Фабрика, аэропорт, кадетский корпус. То, что нас интересует, находится на складе, это в центре. Проникаем спокойно, берем спокойно, без лишнего насилия. Ты понял?
– Чего непонятного…
– Стрелять только в самом крайнем случае. И вообще, ничего не делай без моего приказа. Ясно?
– Ясно. Я вообще ничего делать не буду, стоять буду просто. Только одного вот не пойму…
Перец сделал знак рукой, и я замолчал. Да я и так замолчал бы, поскольку увидел, что воздух изменился. Он задрожал. Так дрожит полдень над горячим асфальтом, так происходит в пустыне перед тем, как появится мираж.
Я понял, что Перец начал переход. Мог бы и предупредить. Всегда он так.
Реки больше не было видно, перед нами клубилось… Это трудно описать. Как будто воду кипятят в стеклянной посуде. Но только тут не воду кипятили, а воздух. И он менялся, становился прозрачнее и прозрачнее, и были видны все мелкие трещинки в породе, выступавшей на противоположном берегу, чахлые кустики, какие-то покореженные рельсы, другой металлолом.
Затем пространство лопнуло, выгнулось выпуклой линзой, остановилось в метре от нас. День плавился, сгущался и синел. Я хотел отодвинуться, но Перец схватил меня за руку. Неожиданно линза резко вытянулась к нам, мы влипли в нее, как в жидкое холодное стекло, увязли, и она выдернула нас с моста. Что-то вроде аттракциона «рогатка» получилось.
Я думал, что будет какой-то туннель. Обычно, чтобы попасть в другой мир, надо в туннель провалиться. Так во всех фильмах показывают. И в Перцевом рескрипте было написано – посредством «переброски длинным путем». Впрочем, ванхолловская установка работала тоже не как туннель. Она как мясорубка работала.
Но туннеля не было. Я начал задыхаться в этом поганом обволакивающем стекле, меня затошнило, и кожа стала мерзко отслаиваться от мяса. Я попробовал заорать, но не успел, поскольку вывалился в какое- то темное пыльное помещение. Прямо из-под потолка – и об пол, даже сгруппироваться толком не успел. Только на бок повернулся, а потом на спину. Башкой о бетон – шлеп! Хорошо, что шлем…
Перец лежал рядом. Мне показалось, что он стукнулся посильнее, чем я. Шуму, во всяком случае, было больше, будто в большую алюминиевую кастрюлю просыпались алюминиевые же кружки. А нечего в железяки обряжаться!
Я лежал почти две минуты, успел до девяноста досчитать. Перец, видимо, решил, что я в отключке, принялся поливать меня из фляги.
– Не надо воды, – сказал я, – и так тошнит. Сейчас сблевану, честное слово…
– Всегда так. – Перец спрятал фляжку. – Что ты хочешь, человек не предназначен для… Это из-за перепадов давления. Давление скачет, поэтому и тошнит. Как в космосе. Потом привыкнешь.
– Спасибо уж, мне и так… Знаешь, когда я жил в приюте, нас кормили творожной запеканкой, и с тех пор мне лишний раз блевать не хочется…
Не хочется, а получится, тошнит здорово. Помимо того, вокруг полно пыли, и гремело так, будто внизу строители работают. Ночь еще. Сверху дыра в потолке, а через нее кран какой-то виден, и веревка с него свисает.
