Как же ликвидировать жутковатое положение, когда, например, недавно созданная секретная служба вместо поддержания законности покровительствует взлому сейфов! По мере приближения повествования к кульминационной точке — президентским выборам 1876 года — и сразу после них множатся планы и советы, как именно вернуть течение государственных дел в более или менее нормальное русло, во всяком случае, обуздать самых наглых мошенников и казнокрадов. Планы и советы эти, однако, нередко клонятся к достижению законных целей незаконными средствами: либо прибегнуть к оружию, закаленному в годы администрации Гранта, — взяткам и подкупам, либо употребить даже вооруженную силу, ввергнув страну в кровопролитие.
Всего этого не случилось, ибо, на взгляд Видала, кандидат в президенты от демократической партии Тилден оказался государственным мужем, наделенным завидными качествами политика. Он сумел остановить самых ретивых своих сторонников у роковой черты, за которой следовало обращение к голой силе. Мораль романа — появление на выборах 1876 года как равноправной политической силы демократической партии (ответственной за недавнюю Гражданскую войну!) восстановило баланс в политической жизни США. Двухпартийная система, подорванная многолетним доминированием республиканской партии, вновь начала функционировать. Гальванизация ее, достаточно скромная в исторических рамках, очерченных в романе, сулила постепенное притупление опаснейших классовых антагонизмов, за которыми иным в США уже мерещилась Коммуна 1871 года. Если этого не случилось, если Новый Свет оказался избавленным от того, что потрясло Старый Свет, то за это нужно восхвалить принципы «американизма», и больше всего — двухпартийную систему.
На первый взгляд эта аргументация представляется довольно убедительной, что лишний раз свидетельствует о литературном даровании Видала и большой силе приемов, к которым он прибегает, воссоздавая прошлое своей страны. В «1876» основные герои как-то затеяли оживленный спор об истории. Скайлер и барон Якоби высказали в ходе его милые сердцу Видала истины. Барон Якоби нашел: «То, что мы принимаем за историю, есть не что иное, как беллетристика». Скайлер воскликнул:
«— Согласен, барон.
— Но как же тогда постичь прошлое?
— С помощью Данте, Шекспира, Скотта и других писателей.
— Но история Шекспира не всегда точна.
— Зато характеры его всегда
Вероятно, руководствуясь этим принципом, Видал рисует определенно контрастные портреты претендентов на президентское кресло — Тилдена и Хейса. Здесь не место подробно рассматривать их личные качества, достаточно удовлетвориться сказанным в книге. Необходимо, однако, подчеркнуть: оба политических деятеля неотделимы от выдвинувших их кандидатуры партий. А демократическая партия, бросавшая увесистые и меткие обвинения республиканцам в коррупции, отнюдь не была образцом морали и прочих высоких гражданских доблестей. Конечно, Видал не прошел совсем мимо этого, но упомянул о неблаговидных делах демократов, чтобы оттенить прекрасные качества Тилдена. В целом оказалась описанной лишь вершина айсберга.
Яростный спор между демократами и республиканцами по поводу выборов 1876 года не угасал во время администрации Хейса. Он проходил на фоне невиданного обострения классовой борьбы в США. Всеобщая стачка железнодорожников летом 1877 года свидетельствовала о том, что терпение масс истощилось. Они пошли на штурм цитаделей капитализма — железнодорожных компаний. Стачка была буквально потоплена в крови федеральными войсками, национальной гвардией и охранниками компаний.
Но и это не принесло мира, что понимали власти предержащие в США. А. Невинс, из числа благонамереннейших американских историков, заметил в одном из выпусков 12-томной истории США: «Страна (то есть правящие классы. —
В мае 1878 года по настоянию демократов, причем Тилден сыграл здесь не последнюю роль, палата представителей учредила комиссию под председательством конгрессмена К. Поттера для расследования злоупотреблений при подсчете голосов на минувших президентских выборах в штатах Луизиана и Флорида. Ожидались жуткие разоблачения; о характере их, впрочем, можно было догадаться еще до выводов комиссии по тому, что за необходимость проведения расследования демократы куда энергичнее бились вне стен конгресса, чем в нем.
Комиссия Поттера, естественно, подтвердила, что республиканцы добивались своих целей на выборах отнюдь не в белых перчатках. Сенсацию вызвало не это, а неожиданный успех в искусстве дешифровки. В распоряжении комиссии оказалось около семисот зашифрованных телеграмм, истребованных у телеграфной компании «Вестерн юнион». Они были отправлены во время избирательной компании Тилдена в 1876 году. Когда телеграммы были расшифрованы и рассмотрены в комиссии Поттера, выяснилось, что речь шла о попытках подкупить выборщиков в пользу Тилдена. Приглашенный в комиссию Тилден поклялся, что он не знал и не ведал об усердии своих ревностных сторонников. Тем дело и кончилось.
По горячим следам этих событий Дж. Блейн в 1884 году выпустил монументальную двухтомную монографию «Двадцать лет конгресса. От Линкольна до Гарфилда». Современник событий, красочно описанных на страницах «1876», Блейн откомментировал: «Во время расследования в центре внимания был мистер Тилден и все связанное с ним. Засим последовало общее обсуждение — яростные обвинения и горячая защита. Ничто из собранных доказательств не противоречило клятве мистера Тилдена, и не было проявлено никакого желания объявить его виновным. Однако дело просто — президентская кампания (демократов. —
Дж. Блейн, государственный секретарь в восьмидесятые годы, многократный неудачливый претендент на пост президента от республиканской партии, был весьма компетентен в делах, о которых писал. Он был среди тех, кого обвиняли в коррупции во времена администрации Гранта.
Мы привели точку зрения республиканцев, а как насчет демократов? Обратимся к другому современнику событий, бывшему президенту Конфедерации во времена Гражданской войны Джефферсону Дэвису. 24 декабря 1876 года в частном письме он выразил надежду, что «дела мирно разрешаются и следующим президентом станет Тилден. То, что страна испытывает, смехотворно и в какой-то степени трагично. Это может побудить тех, кто сомневается в способности людей управлять самими собой, вскричать: мы это знали!» [5] Вероятно, от подобных констатаций и отправлялся Видал, строя свою аргументацию по поводу политической системы США.
Несомненно, Видал использовал ретроспективные оценки современников схватки за Белый дом на выборах 1876 года. Во всяком случае, следы расследования комиссии Поттера кое-где просматриваются на страницах романа.
Читая роман, неизбежно снова и снова задаешься вопросом о его исторической достоверности. Ответ однозначен: эпоха передана правдиво. Одно из многих доказательств — внимание мыслящих американцев в изображении Видала к России и русской культуре. Достаточно иметь в виду отзывы Скайлера — Видала о Тургеневе, которого, впрочем, сумел оценить лишь некий молодой американский писатель (в нем определенно угадывается Генри Джеймс), ибо «кому еще может быть интересен. Тургенев в этот ужасный век и в этой ужасной стране», то есть в Соединенных Штатах.
Эрозию культуры, которую с сокрушенным сердцем наблюдал Скайлер, едва ли могла компенсировать американская разновидность религии, которая так же правдиво описана в романе. Впечатляет сцена: на церемонии празднования 100-летнего юбилея США поднимается епископ и, как подобает «святому
