Эти события неоспоримо доказывают, что франкская эпопея в Леванте была закончена и что разобщенное западное христианство XIII в. было не способно повторить подвиг «великого похода». Начиная с третьего по восьмой крестовый поход, отчаянные военные действия Запада закончились – и какой ценой – восстановлением всего лишь одного несамостоятельного латинского государства, занявшего клочок побережья. И это новое государство крестоносцев, над которым будут властвовать соперничающие торговые республики, на самом деле станет только портом на их службе. Подводя итог, мы приведем высказывание Рене Груссе, крупного специалиста по истории крестовых походов: «Торговые отношения затрагивали только судовладельцев Пизы, Генуи, Венеции, а также Барселоны или Марселя, и они интересовались латинским Востоком лишь как местом проведения своих финансовых операций».
Франки были изгнаны из Палестины, но у них оставались еще две крепости в Галилее: крепость тамплиеров Сафед сдалась только в декабре 1188 г., а госпитальеры из Бовуара продержались до января 1189 г. После взятия Иерусалима Саладин вернулся к своему исходному плану: он желал отобрать у христиан все прибрежные базы, чтобы воспрепятствовать прибытию подкрепления по морю. Поэтому он снова собрал армию и зимой 1187–1188 гг. выступил на Тир. Он понимал, что должен, не мешкая, овладеть этой крепостью, где концентрировались силы франков. Но маркграф Монферратский, не колеблясь, разрушил перешеек, соединявший старый полуостровной город с побережьем. Несмотря на значительность задействованных войск и несмотря на помощь галерного флота египтян, Саладин ничего не смог поделать с городом, который защищали как его место расположение, так и стены. Мы располагаем описанием Тира, датируемым несколькими годами до происходящих событий: «Да поразит его Аллах! Это город, чья способность обороняться стала общеизвестной: он никогда не сдается, покорный и послушный, на милость нападающего, и франки укрываются в нем от превратностей судьбы; они сделали его опорой своей безопасности. Его улицы и общественные места чище, чем в Акке, его жители в своем неверии имеют более мягкий нрав, их поведение и отношение к мусульманам-чужеземцам более благосклонно, характер их весьма любезен. Их жилища велики и просторны. Жизнь мусульман там легка и спокойна. Акра намного больше, тираничнее и более поклоняется идолам. Нет ничего более необычного, чем-то, что можно рассказать об укреплении и оборонительной способности Тира'. Город довольствуется двумя воротами, одни расположены со стороны суши, другие – со стороны моря, которое окружает его везде, кроме одной стороны. С суши можно подойти, лишь миновав три или четыре потерны, каждая из которых окружена высокими башнями. Ворота, что на море, – это узкий пролив между двумя высокими башнями, через который можно попасть в гавань. Ни один город не имеет более выгодного расположения, как этот. Стены окружают его с трех сторон, а с четвертой он закрыт стеной, скрепленной известковым раствором. Возле этой стены бросают якорь суда. Между двумя башнями висит огромная цепь, которая будучи натянута, не позволяет кораблям ни входить ни выходить. Они могут свободно проходить в гавань только когда эта цепь снята. В порту есть стража и часовые, и никто не может ни войти, ни выйти, чтобы не быть замеченным. Гавань восхищает своей красотой. Тот порт, что в Акке, разумеется, схож с ним по расположению и форме, но в нем нет таких больших кораблей, что стоят на рейде, тогда как маленькие суда легко туда проходят. Порт Тира более красив, более внушителен и более многолюден»
2 января 1188 г. мусульманская армия отступила, но она еще вернется несколько месяцев спустя. В мае Саладин подошел к Краку и провел целый месяц перед мощной крепостью госпитальеров, но не начинал штурма, что в действительности оказалось бесполезным. Хорошо подготовленная операция против Тортосы чуть было не принесла ему эту крепость: нижний город, покинутый жителями, был разграблен и сожжен, цитадель тоже была взята, но донжон продолжал сопротивляться; его защитники, тамплиеры, провизия для которых регулярно доставлялась с расположенного неподалеку острова Руад, вынудили завоевателя Иерусалима отступить. Отойдя на север, мусульманская армия достигла земель Антиохии. Против неприступной прибрежной крепости Маргаб не было предпринято никаких действий, тем более, что ее гарнизон, состоящий из монахов-госпитальеров, только что получил подкрепление со стороны сицилийского флота. Поэтому мусульмане только прошли перед крепостью, но сразу же после этого трудного перехода они взяли Банияе, Джебайл и, наконец, Латтакию (бывшую Лаодикею византийцев и Ла Лиш крестоносцев), порт, за который так сражались Боэмунд и Танкред. Латинская власть обеспечила процветание этому городу, – а мусульманское завоевание неотвратимо привело его в упадок. Сами мусульманские хронисты сожалеют о его разграблении: «Я видел прежнюю Латтакию, это был богатый город с красивыми зданиями; повсюду были дома из обтесанного камня, крытые галереи с прочными сводами, ни один дом не обходился без сада, рядом находились фруктовые деревья, большие рынки, повсюду было светло, везде был здоровый воздух. Но наша армия разрушила это благоденствие и уничтожила это великолепие. Наши эмиры, захватив прекрасный мрамор, приказали перевезти его в свои дворцы в Сирию. Они^ уничтожили красоту зданий и стерли их блеск»
От морского побережья княжества Антиохийского мусульманская армия двинулась к приграничным крепостям, ключам к оборонительной системе нормандского государства. Сайун (замок Саон) героически сопротивлялся, но был взят благодаря граду метательных снарядов, выпущенных катапультами из Алеппо, которые князь Аль-Захир привез отцу. Крепость Бюрзей, слывшая неприступной, пала 23 августа 1188 г. Дело было не только в том, что княжество Антиохийское никак не пыталось защитить свои земли, но и в том, что Саладину помогала необычная шпионка, открывавшая ему все планы и намерения христиан: правящая княгиня Антиохийская (супруга Боэмунда III), кокетливо заигрывавшая с великим победителем! Окружив столицу Оронта, мусульмане осадили Трапезак (сегодня находится в Турции, недалеко от дороги между Антиохией и Марашем). Одержав новую победу, они подошли к Баграсу, крепости, охранявшей въезд в Сирию через Киликийские ворота. После того, как она сдалась, Саладин приказал разрушить ее. Чтобы достойно завершить
Когда латинская политическая система начала рушиться, словно карточный домик, франкские гарнизоны, оказавшиеся в центре мусульманского моря, все же продолжали сопротивляться. Две большие крепости Трансиордании отбивали все нападения египетских отрядов, но отныне их героизм был бесполезен: ни одна христианская армия больше не поспешит им на помощь из Иерусалима! Когда силы и припасы истощились, героические защитники наконец сдали доверенные им крепости: Керак – в декабре 1188 г., а Монреаль только в июне 1189 г.
Саладин довел священное дело
Сахель вернулся к исламу: блестящее завоевание прибрежных городов ослепило поэтов и предсказателей, увидевших в этом руку Всевышнего: «За полмесяца он с корнем вырвал неверие, очистил города и поселения… До сего дня ни один правитель не мог поразить франков»
