щетинились снаружи пурпурными шипами, внутренняя сторона походила на полуоткрытые розовые уста. Франтик сунул ее в карман, с усилием оторвал взор от всей этой красоты и тронулся в путь.
В тот момент, когда он прыгнул за борт «Святой Лючии», все казалось просто. Он доберется до берега, найдет тетушку и скажет, что дядюшка Бонифаций заберет ее, как только уплывут эти гнусные корабли, а до того времени Франтик будет о ней заботиться. Но теперь все выглядело иначе.
Едва он отошел от берега, как очутился в непроходимом тропическом лесу. Здесь царил загадочный, угрюмый полумрак, деревья и кусты переплетались в хаотическом беспорядке, лучи солнца, едва проникнув сквозь листву деревьев, тонули в густой бархатистой тьме, от земли поднимались испарения; резкие дурманящие запахи опьяняли. Тут не распознаешь, где север, где юг. Такого леса Франтик никогда в жизни не видел, и ему стало страшно. Тщетно искал он какую-нибудь тропинку, ведущую из леса. Ее не было. И он пошел напрямик в надежде, что первобытный лес когда-нибудь кончится. Наконец он почувствовал, что идет в гору. Франтик обрадовался. Ну, конечно. Он взойдет на холм и оглядится. И, может быть, увидит…
Что увидит?.. В его душу понемногу начало закрадываться сомнение. Разве он знает, где тетушка Каролина? Вдруг она на противоположной стороне острова?.. Или скрывается в таком месте, где ее невозможно найти? А может, он прошел уже мимо этого места? А если ее привязали к колу пыток?..
Ледяной пот прошиб мальчика. Он остановился и прислушался. Кругом была тишина. Лес кипел жизнью, сверкал красками, но безмолвствовал.
Франтик опять устремился вперед. Шел все быстрей и быстрей. Бежал. Карабкался куда-то вверх, спотыкался, падал. Подъем становился все круче и вдруг – идти дальше некуда: путь преграждало глубокое ущелье, на дне которого бушевал поток. Прошло много времени, пока он обогнул это ущелье. Когда Франтик был уже на другой стороне, ему показалось, что он слышит, как где-то совсем близко шумит и бьется о скалы море.
Мальчик перетрусил. «Я хожу по кругу», – подумал он и, напрягая последние силы, начал снова взбираться на холм.
Неизвестно, как долго он блуждал. И вдруг зеленые джунгли расступились, перед Франтиком открылась вырубка, поросшая низкой травой. Это было, без – сомнения, самое высокое место на острове. Вокруг, куда ни кинь взгляд, простиралось широкое, безбрежное море, косые лучи заходящего солнца бросали на него красные и зеленые блики, заливали расплавленным золотом.
– Вот бы тетушка посмотрела, – подумал Франтик. – Что за носки бы у нее получились!
Грустная то была мысль. Увидит ли он вообще когда-нибудь бедную тетушку?.. Франтик чувствовал, как его покидают последние остатки сил, последние надежды. Измученный, одинокий стоял он на вершине незнакомого острова.
– Нужно идти дальше, – со вздохом сказал он тихо и до тех пор повторял эти слова, пока мозг не передал его приказание ногам и они наконец двинулись.
Франтику и невдомек было, что на этом самом месте несколько часов назад на тетушку Каролину были направлены автоматы. Здесь разорвался первый снаряд, выбросив из земли кусок камня, таящего в себе страшную силу, способную изменить всемирную историю. Не знал Франтик и того, что чуть в стороне, за утесом, лежит мертвый Джон Смит, сжимая в руках сломанное древко. Не подозревал он, что с башни американского флагмана в эту минуту смотрит на остров в подзорную трубу человек и ясно видит в окуляре маленькую деревушку на лесной вырубке и черных мужчин, окруживших белую женщину, на голове которой смешно покачивается шляпа с вишнями и птичками. И уж само собой не мог он слышать, как человек кричит в микрофон, что в туземной лесной деревне скапливаются вооруженные силы, а офицер, выслушав донесение, недовольно бурчит: «Кажется, на сон грядущий придется еще выпустить несколько снарядов».
Ничего-то Франтик не знал. Он пересек вырубку и, заметив узкую тропинку, спускающуюся с горы, направился прямо по ней.
Солнце закатилось.
Тетушка Каролина сидела перед своей королевской хижиной, а около нее на земле, полукругом – весь ее черный народ. Бамхийцы и эоа-оэйцы мирно разместились друг возле друга. На плотных зеленых листьях лежали куски оставшегося от обеда кекса; хотя лоснящиеся животы чернокожих были полны, они горевали, потому что внизу, в бухте Ракушечной, качалась на волнах пирога, которая с наступлением темноты отвезет тетушку Каролину на остров Бимхо.
Жители Бамхо уже знали, что тетушка не их королева, что она попала на остров случайно. Они знали это, и горе их было велико. Ведь единственного дня, проведенного ею на острове, оказалось достаточно, чтобы убедиться в мудрости королевы и искренне полюбить ее. Тщетно пытался Куо-Куо уговорить тетушку остаться. Тетушка отказалась. Она слишком хорошо понимала, какие роковые последствия имела бы для всего острова ее попытка воспротивиться белым людям, приплывшим сюда вместе со своими грозными эскадрами. Сидя в час разлуки в кругу чернокожих, тетушка грустила вместе с ними.
– Не покидай нас, О Самая Благородная, – просил в последний раз Куо-Куо, и тетушка увидела, как на глазах его блеснули слезы. Она попыталась улыбнуться.
– Я не самая благородная, Куо-Куо, – сказала она растроганно, – а обыкновенная женщина из Глубочеп. Но я старалась управлять вами как можно лучше и никогда вас не забуду! Вы меня очень порадовали, когда помирились с эоа-оэйским народом и обещали больше не воевать и не поедать друг друга. Смотрите не потеряйте рецепт кекса!
– Мы будем его бережно хранить! – воскликнули бамхийцы и эоа-оэйцы, как один человек.
– Еще боюсь, чтобы вы не пали духом и не потеряли веру в себя, – немного погодя тихо промолвила тетушка. – Сюда пришли жестокие белые люди, и ваши копья против них бессильны. Держитесь вместе и верьте – наступит день, когда вы снова будете свободными.
– Мы запомним твои мудрые слова, – сказал Куо-Куо и за ним весь народ.
Сумерки сгущались, и чернокожие фигуры, окружавшие тетушку, начали постепенно сливаться с темнотой. Но тетушка знала, что чернокожие люди тут, они стали ей ближе, чем когда-либо. Она верила, что ее связь с ними не прервется, даже когда она будет далеко отсюда. Тетушке Каролине было и радостно и тревожно. О господи, через минуту ехать, а осталось еще столько вещей, о которых надо сказать!
– Готовы ли учебники для будущего учебного года? – спросила она озабоченно.
– Готовы, – ответил Куо-Куо. – Мы изготовим их еще больше, чтобы хватило и для наших друзей с
