мечтая о сладкой награде, ожидающей победителя в состязании, ощущали в себе необыкновенную силу и твердую решимость бороться до конца.
Мура – красивая, быстрая река с шумными запрудами. В ее прозрачной зеленой воде водится множество форелей, чистенькие деревеньки раскинулись по обоим крутым берегам. Но Франтик ничего не замечал. Во-первых, было темно, во-вторых, чтобы не выпасть из машины, он должен был крепко держаться за ручку дверцы. Альпийская дорога стремительно извивается то вправо, то влево, и на скорости сто километров в час пассажир чувствует себя дождевым червяком, в которого вцепились с обоих концов два энергичных дрозда и тянут изо всех сил каждый в свою сторону.
Итак, пожарная машина Фердинанда неслась вперед, несмотря на кромешную тьму и опасную дорогу. Она вела себя, как лихой спортсмен. Когда дорога шла по прямой, машина мчалась на четырех колесах, на поворотах же обходилась двумя. Время от времени она подшибала забор, придорожный столб или указатель пути; пожарная лестница срывала листья черешен и яблонь, но Фердинанд не обращал внимания на эти мелочи и гнал машину вперед.
Автомобиль с такой скоростью проносился мимо городов и деревень, что казалось, по дороге мчится по крайней мере дюжина пожарных команд. Старушка Шинделнагель, жительница селения Оберунтербах, ста трех лет от роду, разбуженная в полночь воем сирены, поднялась с постели, приковыляла к окну и, устремив слезящиеся глаза на юг, заявила, что горит Целовец. Другая стотрехлетняя старуха из селения Унтеробербах назвала это сообщение дьяволовым измышлением. «Только безбожник, – уверяла она, – мог пустить слух о пожаре в Целовце». Каждому христианину понятно, что горит Рим, город святого отца. Его подожгли басурманы. После короткого заседания муниципалитет Унтеробербаха срочно отправил на помощь святому отцу пожарную помпу, разукрашенную полевыми цветами; ее волокли члены муниципалитета и детишки из местного приюта. В половине четвертого утра помпа прибыла в Санкт-Ламбрехт, что в двух с половиной километрах от Унтеробербаха, но оттуда повернула назад; было решено не тушить святой город, а лучше изничтожить всех нечестивцев в Унтеробербахе и принадлежащих к его приходу деревеньках.
А между тем машина Фердинанда давно уже миновала Целовец и катила по широкому шоссе, время от времени обгоняя двухтонку Густи. У Фердинанда не раз мелькала мысль наехать сзади на переднюю машину и избавиться навсегда от ненавистного соперника. Но соображение, что при этом могут пострадать носки тетушки Каролины, каждый раз удерживало его от выполнения этого намерения.
– Давай сюда чемодан и колбасу! – всякий раз орал Фердинанд, проезжая мимо двухтонки; он надеялся, что один звук его голоса заставит соперника сдаться.
– Отдай-ка лучше чешского мальчишку! – дерзко отвечал Густи.
Бежали часы в жестокой схватке, бежали и километры, обе машины неслись у самой обочины, пренебрегая указателями направления, табличками с разноязычными названиями населенных пунктов и шлагбаумами.
Только раз красная машина Фердинанда была вынуждена остановиться: за опущенным шлагбаумом пролетел скорый поезд. Освещенные окна длинных вагонов промелькнули в ночной тьме вереницей призраков и исчезли вдали.
Откуда было Франтику знать, что в одном из них сидит тетушка Каролина и со страстным увлечением читает детективный роман Персиваля Эшера «Тайна кровавой руки»?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
содержащая рассказ о том, как тетушке Каролине грозила опасность быть проданной в Аргентину
Мало кому на свете доводилось получать в наследство остров, да еще в Тихом океане.
Тетушка Каролина силилась вспомнить, с кем из глубочепских знакомых случалась подобная история. Но напрасно ломала голову. Вспомнить все равно не удалось. Правда, она слышала о людях, предпринимавших далекие путешествия. Но в большинстве случаев их гнало желание прославиться. А тетушке это не нравилось. Женщина она была простая и не любила эксцентричности.
Действительно, никто из тех порядочных людей, кого она знала, не уезжал из дому больше чем на неделю, ну, самое большое – на месяц. Ведь за это время могли погибнуть фуксии, а в засушливый год задеревенели бы кольраби в саду. Но это еще полбеды. Дело в том, что ни одно разумное существо не захочет отлучиться из дому по своей воле на долгое время. Если бы от нее зависело, тетушка Каролина никогда бы не покинула Глубочепы. Но ей приходится выполнять волю дорогого покойника. Разве Арношту понравилось бы, если бы она пошла ему наперекор?.. Итак, тетушка ни на минуту не сомневалась, что, направляясь к антиподам, она поступает правильно, хотя длительное путешествие и противоречило ее принципам. По ее мнению, ехать на остров так же естественно, как отправиться смотреть полученный в наследство дом в Виноградах.
Тетушка знала совершенно точно, что она в первую очередь сделает, когда приедет на остров. Проветрит комнату, натрет полы, выбьет ковры, вымоет окна. Затем она смахнет пыль и проверит, хорошо ли работает дымоход. Напоследок поговорит с дворником и даст ему понять в первый же день, что у Каролины Паржизековой из Глубочеп свои взгляды на порядок в доме и она сумеет заставить с ними считаться.
Нет, все эти хлопоты тетушку нисколько не тревожили. Когда человек чувствует твердую почву под ногами, ему бояться нечего. Что тетушку немного беспокоило, так это дорога. Она терпеть не могла пересадок, а у нее было предчувствие, что поездка на остров Бимхо без них не обойдется. Вот тут уж не оберешься неприятностей. Стоит спутать номер поезда – и вместо Триеста окажешься в Царьграде. А сядешь не на тот пароход, так, чего доброго, еще придется участвовать в ловле китов на полюсе. Тетушка Каролина объясняла запутанность многих исторических событий именно тем, что люди по ошибке садились не на тот поезд. Когда она за день до отъезда поделилась по секрету своими опасениями с пани Кнедлгансовой, своей соседкой, та безоговорочно с ней согласилась. Она даже высказала предположение, что Америка и была открыта при подобных обстоятельствах.
– И ничего удивительного тут нету, – сказала в заключение пани Кнедлгансова. – Мой вот тоже, когда был холостым, задумал раз съездить в Нимбурк, а вместо него попал в Ратай. – Пани Кнедлгансова слегка покраснела и смущенно добавила: – А там нашел меня…
Да, с пересадками много неприятностей. Но и багаж может испортить человеку настроение. Хотя тетушка Каролина сократила число вещей елико возможно, все же с ней было семь средних чемоданов, шесть шляпных коробок, один гладстоновский саквояж и один большой чемодан (не считая Маничка), и она опасалась, что с перевозкой вещей могут в некоторых случаях возникнуть непредвиденные трудности.
В-третьих, тетушку волновала мысль о спутниках. Тетушка Каролина привыкла видеть около себя дружеские лица. Поболтать через забор сада с пани Бернашковой или с паном Пантучиком было для нее самым большим удовольствием. Какой прок человеку от ясного и точного взгляда, к примеру сказать, на британскую колониальную политику, если некому его высказать? Что касается пани Бернашковой, много лет
