еще не понимаете, почему мы пришли, моя милая?
– Нет, – проронила мисс Пимпот со слабой надеждой, что прежде, чем жрицы сообщат цель своего визита, «Алькантара» пойдет ко дну.
– Ну же, моя дорогая, догадайтесь, какой сюрприз мы вам приготовили! Это самое приятное из всего, о чем вы только могли мечтать.
Вымолвив эти слова, миссис Компсон с живостью повернулась к своим подругам и скомандовала: «Расступитесь, милые!»
Жрицы повиновались. Стены каюты слегка заскрипели, и в возникшем узком проходе показалась мальчишеская фигурка.
Мальчик был одет в светло-коричневую бархатную курточку, подпоясанную белым шарфом, с кружевами на вороте и рукавах и короткие бархатные светло-коричневые штанишки. Длинные желтые чулки, пара туфель с блестящими пряжками и зеленый берет с пестрым павлиньим пером дополняли его наряд.
Миссис Компсон окинула взором всю сцену, и на глазах ее засверкали слезы. Притянув мальчика к себе, она сказала:
– Это мисс Пимпот, мое дорогое дитя! Сердце ее полно любви и нежных чувств к бедным покинутым сиротам. Она будет заботиться о тебе, как родная мать. – И повернувшись к мисс Пимпот, она добавила: – Ну, что вы на это скажете, душенька?
– О-ох… – прохрипела мисс Пимпот. – Что это такое?..
– Сиротка, – ответила миссис Компсон с нежностью в голосе. – Теперь вы поняли? Дорогая моя, как мы счастливы доставить вам эту радость! Я нашла его на палубе. Он был такой жалкий и оборванный. Нам повезло, у герцогини Хэмпердик, которая путешествует на этом же теплоходе, хранился в ларце этот прелестный костюмчик, его носил покойный лорд Хэмпердик, будучи мальчиком. Она не разлучалась с ним, берегла, как святыню. И все же уступила нашим слезным просьбам. Не правда ли, малютка очарователен? Вам не кажется, что в нем есть что-то аристократическое? Он похож на маленького лорда Фаунтлероя…
– О… – выдавила мисс Пимпот и жадно глотнула свежий воздух, вливавшийся в каюту через полуотворенное окно.
– Нет, нет и нет, не благодарите нас, моя дорогая! Мы только выполнили свой долг. Сознание, что у вас есть ради кого жить, для нас самая лучшая награда. А теперь пойдемте. Будь доволен, малютка, ты нашел вторую мать. Доброй ночи, дорогая мисс Пимпот, доброй ночи!
Укрепление из гуситских повозок заколебалось, «Алькантара» послушно накренилась на левый бок, и дверь захлопнулась. Мисс Пимпот и маленький Фаунтлерой остались одни.
– Черт подери! – выругалась спустя несколько минут мисс Пимпот и, позабыв, что на ней парик, неосторожно вцепилась руками в волосы.
Франтик молчал. Стоя перед зеркалом, занимающим простенок от пола до потолка, он с недоумением разглядывал смешное существо в кружевном воротнике, смотревшее на него из полированной глади. Он вглядывался в свое отражение, и сердце его наполнялось горечью. «Хорошо еще, меня не видят в таком наряде браницкие мальчишки!» – подумал он и уже хотел было отвернуться от неприглядного зрелища, как что-то его остановило.
В глубине зеркала он увидел еще одно странное существо. Как будто это была мисс Пимпот и в то же время словно и не она. Человек, стоящий за спиной Франтика, имел многие видимые признаки мисс Пимпот, например цветастый халат и туфли, обшитые лебяжьим пухом, но на голове его не было больше искусно взбитых локонов, как за минуту перед тем. На голой, багрового цвета лысине лишь кое-где торчали одинокие волоски. И в эту минуту взгляды Франтика и странного существа встретились.
Секунду стояла тишина. Затем Билль сделал энергичный шаг вперед и грубым движением повернул Франтика лицом к себе.
– Отпустите меня, сударь! – закричал в отчаянии Франтик. – Отпустите меня, прошу вас! Я должен выполнить одно очень важное поручение…
– Скажите пожалуйста! Значит, ты задумал убежать? – пробурчал Билль, и губы его сложились в отвратительную гримасу. – Ну нет, этого я, сопляк, не допущу! Ты останешься здесь. А если пикнешь хоть одно слово о том, что видел, раздавлю тебя, как лягушку. Понял?
Высказавшись, Билль Пимпот открыл шкаф, вделанный в стену, бросил в него одеяло и, толкнув туда Франтика, захлопнул дверцы.
Так случилось, что Франтик, покинув один шкаф, оказался в тот же день пленником другого. Он вытянулся на дне и уперся взглядом в темноту. «Алькантара», легонько вздрагивая, резала волны океана. На ней плыла тетушка Каролина, одинокая, слабая женщина, приближавшаяся с каждой милей к гибели, от которой ее уже некому спасти.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
описывающая, как мистер Тернболл посылает в эфир радиограмму-молнию
Обнаружив на своем столе сенсационную депешу Перси Грезля, мистер Фергюсон, главный редактор «Нью-Джерси кроникл», нахмурился и произнес одно только слово: «Дурак!»
Мистер Фергюсон работал журналистом уже сорок лет и знал душу человека – в частности журналиста – не просто хорошо, а отлично. Ему сразу вспомнилось, как, попав однажды в немилость, он пытался смягчить сердце своего шефа газетными утками, которым никто бы не поверил, кроме круглых дураков или слабоумных. Перси Грезль находится на пути в Аден, где ему надлежит отбыть наказание, и прибегает к подобному же трюку.
Мистер Фергюсон уже собирался бросить радиограмму в корзину, но в последний момент передумал. Да, Перси пробует его обмануть, это ясно. Но действительно ли Перси такой дурак?
Эта мысль заставила мистера Фергюсона расправить скомканный лист и перечитать снова:
политическая акция канарейки… бедная фабричная работница тайно покидает Чехословакию целью захвата важной морской базы… преступная деятельность одной иностранной державы направленная против цивилизованного мира… невинная птичка…
