деревни, где чудил наш монстр, находятся как раз Полуденнее родового гнезда господина барона. Что вообще известно о бароне Астере?
— Ничего особенного, — развел руками охотник. — Дворянин как дворянин, не хуже и не лучше других. Между прочим, он племянник герцога Ибелена…
— Вот вам и еще одна ниточка, — с торжеством провозгласил Кертис подняв палец к потолку. — Если высшее дворянство Коринфии действительно замешано в некоем всеобъемлющем заговоре, ставящем цель восстановление в этой стране королевской власти и отделение от Немедии, то нет ничего удивительного в том, что столь близкие родственники занимаются одним делом. То есть, самостоятельно или при помощи магов конклава Черного Солнца проводят некие опыты по выведению древних чудищ, каковых можно будет использовать против немедийской армии, когда она после начала открытого мятежа явится в Коринфию наводить порядок… Вы посчитаете меня безумцем, но я предлагаю нанести барону Астеру неожиданный визит.
— То есть? — насторожился я. — Ты хочешь залезть в замок?
— Именно. Семеро Ночных Стражей, маг и аквилонский конфидент представляют из себя серьезную силу…
— Только не против илитида, — оборвал я графа. — А если в замке обитает три десятка таких монстров? А взять в расчет дружину барона, призванную оберегать поместье своего господина от нежелательных гостей? Может быть, мы туда войдем, но вряд ли выйдем.
— Если правильно спланировать все действия и использовать магию, то шансов на успех прибавляется, — отмахнулся Кертис. — Гвайнард, ты ведь по молодости служил в Латеране, в отряде «Черный Беркут»? Вас должны были обучать молниеносному захвату небольших крепостей малыми силами… Валент, тебе сейчас все равно нечего делать! Возьми книгу и попытайся отыскать указания на то, как кхарийцы защищались от псионического воздействия илитидов! Витарий, марш в библиотеку протектора, тебя как Ночного Стража пропустят беспрепятственно — там наверняка отыщется план замка барона Астера! А я прогуляюсь по городским тавернам, пособираю слухи… Гвайнард, ты останешься дома, присматривать за Хальком и Рэльгонном.
— Раскомандовался, — беззлобно пробурчал Валент. — Сразу узнаю костолома из Латераны. Кертис, это ведь авантюра!
— Причем совершенно противозаконная, — мило улыбнулся граф. — Если я правильно помню уложения Немедийского королевства, действующие в том числе на землях протекторатов, нападение на дворянский замок с целью грабежа для простецов карается виселицей, а для благородных — вечным заключением в своем поместье. При тяжелых последствиях — двенадцатью годами каторги или отсечением головы «с соблюдением уважения к титулу», то есть казнь проводится позолоченным мечом и обязательно с застеленной белой траурной тканью плахой. В случае неудачи легко отделаемся: повесят только Витария и его охотников да Валента — ты ведь не дворянин?
— Где уж нам, сиволапым, — фыркнул волшебник. — Отец был аргосским рыбаком, мать, простите, прачкой. По несчастью, мои способности к магии заметил жрец единственного в нашей деревне митрианского храма и отослал учиться в Мессантию. Между прочим, на деньги общины, собранные от приношений прихожан.
— А говорят, что все митрианцы скупердяи и стяжатели! Какой трогательный пример покровительства бедному, но талантливому юноше! — ханжеским голосом сказал граф Кертис и тут же продолжил совершенно серьезно: — Почтенные месьоры, хватит чесать языками! Начинаем заниматься делом! Встречаемся в моей комнате после четвертого полуденного колокола!
Разумеется, мы самым наглым образом нарушаем строжайший приказ барона Гленнора и Мораддина, гласящий, что мы не должны вмешиваться в местные дела, не мозолить глаза, не встревать в истории, а только наблюдать и ждать. Но бездействие и скука еще хуже, мозги превращаются в студень, а руки отказываются держать клинок. Я даже рад, что нам повстречался отряд Валента и начали происходить хоть какие-то события. Ибо обстановка в Арелате угнетающая — душно, будто перед грозой.
После того как окончательно спятивший Кертис разогнал всю компанию и сам ушел в город — коллекционировать арелатские сплетни, я принялся за исполнение своих невеликих обязанностей. Сначала отправился на второй этаж «Горного орла» проведать его милость барона Юсдаля. Время подходило к полудню, а Хальк доселе не спустился из своих комнат. Заглянувший к нам Джигг сообщил, что господин барон доселе изволят почивать, и отбыл в направлении кухни — надо полагать, заказывать завтрак для хозяина и следить за его приготовлением.
…Ранним утром, нам на удачу, хозяин и посетители «Горного орла» еще не проснулись, только возле конюшни обозначалось невнятное шевеление — конюхи лениво поили и чистили лошадей да таскали воду в поилки. Я вытребовал у полусонной экономки ключи от хозяйственного подвала (отдала и даже не спросила, когда верну — провинция!), мы вместе с Кертисом перенесли туда Рэльгонна, развернули попоны и спрятали упыря за наваленной у дальней стены горой старой изломанной мебели. Поскольку глубокий, выложенный валунами темный подпол в отличие, например, от винного погреба, посещался крайне редко, то у меня была надежда, что сюда никто не наведается (по крайней мере, до завтра), и мы будем избавлены от неприятностей. Не думаю, что обычный человек посчитает мирно спящего на старой, поеденной жучком кровати зубастого вампира неприятной наружности самой естественной деталью интерьера. Вой поднимется до небес!
Мирно спящего… В том то и дело, что Рэльгонн не спал, а был лишен сознания. Зная упыря полтора с лишним десятилетия, я немного научился разбираться в особенностях организма каттаканов. Я не говорю об их пристрастии к крови — родичи Рэльгонна все-таки самые настоящие вампиры, пускай и предпочитают употреблять в случае необходимости кровь диких животных, но не человека. Тело каттакана устроено совершенно по другому принципу, нежели человеческое, и отличается прямо-таки фантастической способностью к самовосстановлению. Кроме того, у них нет органов, при повреждении которых человек моментально умирает, то есть сердца и мозга.
Если представителю людской расы в лоб попадет арбалетный болт и хоть немного повредит мозг, то смерть неизбежна. А вот каттакану можно запросто отрубить голову, и с ним ничего особо страшного не случится — раны моментально затянутся, а сама голова отрастет обратно через несколько дней. Само собой, упырь в это время будет вынужден отлеживаться в своем логове, но потом снова обретет свой привычный облик. Дело в том, что у каттакана по всему телу разбросано несколько своего рода «запасных мозгов», если погибает один, то его функции моментально берет на себя другой, а уж потом тело начинает быстро восстанавливаться.
Убить каттакана привычным человеку оружием практически невозможно. Рэльгонн как-то рассказывал, будто его дядюшку Ритагонна много лет назад случайно (по его собственной неосторожности) изловили бритунийские кметы, оттяпали топорами все конечности и голову, грудь проткнули колом, швырнули в яму и засыпали таковую жгучей известью. Конечно, Ритагонну это было очень неприятно, но он полностью восстановился за четыре седмицы без каких-либо видимых для себя последствий, если не считать смертной обиды на безграмотных крестьян, не умеющих отличить нормального вампира от вампира действительно опасного. Стрелы, мечи и открытое пламя каттаканов тоже не брали, и только из-за воздействия солнечных лучей они могли получить смертельные ожоги, а под прямым ярким солнцем — попросту сгореть.
Я не могу припомнить ни единого случая, когда Рэльгонн или другие представители его небольшой семьи, застрявшей по воле нелепого случая в нашем мире, оказывались бы в столь беспомощном положении. Врожденная магия каттаканов если не совершенна, то, по крайней мере, исключительно действенна и надежно защищает упырей от любых неприятностей. В случае реальной угрозы они всегда могут прыгнуть через Ничто в безопасное место, тем самым становясь недоступными для противника.
Никаких сколь-нибудь серьезных врагов у каттаканов в Универсуме людей попросту нет. Точнее, не было. До времени, пока Рэльгонн не повстречался с илитидом, обладающим весьма непонятными и опасными способностями. Да, каттакан более чувствителен к мысленному воздействию, чем человек — насколько мне известно, Рэльгонн, подобно оборотням Пограничья, способен ощущать «запах мысли» и сам
