Озимандией, Пелиасом и даже незабвенным Тот-Амоном, я насмотрелся вдоволь. Передо мной некая неизвестная магия — появились слишком яркие огни необычной формы, будто огромные цветы распускаются. Запах стал особенно резким — пахнет уже не так, как после разряда молнии, ударившей совсем неподалеку. Похоже на запах расплавленной стали и горящего древесного угля. Теплее, однако, не становится.
Все кончилось неожиданно — режущий глаза свет моргнул и погас. Я протер глаза.
— Добрый вечер, господин барон. Полагаю, я не ошибся, и вы действительно являетесь Хальком, бароном Юсдалем, тайным советником аквилонской короны и личным библиотекарем его величества Конана Канах?
Он стоял там, где только что переливались всеми цветами радуги призрачные пятна холодного пламени. Высок, но все-таки пониже вымахавшего почти до четырех локтей киммерийца. Одет, если верить неверному свету свечей, в темно-синий плащ с обычной вышивкой по краю — меандр, принятый в Аргосе, Офире и прочих странах к Полуденному Восходу от Аквилонии. Лицо скрывает маска. Оружия на поясе нет.
— Вы кто такой? — выдавил я. — И какого зеленого демона, простите, вам тут нужно?
— То, что вы видите перед собой — лишь бесплотная тень, хотя она и кажется материальной, — донесся голос из-под маски. — Это магическое отображение моей личности. Сам я нахожусь в тысячах лиг от Тарантии, но в то же время могу говорить с вами, месьор Юсдаль, а вы не испытываете никаких неудобств, поскольку видите перед собой собеседника. Клянусь, это гораздо лучше, чем разговаривать с неведомо как появившимся из пустоты незнакомым голосом… Вина можете не предлагать, все равно я не смогу его выпить.
— Кто вы такой? — едва не срываясь на крик, повторил я. — Терпеть не могу незваных гостей!
— Сейчас я все расскажу, — спокойно ответил призрак на хорошем аквилонском языке. Впрочем, некий невнятный акцент все же прослеживался, скорее всего, Полуденный — офирский или коринфский. — Я не причиню вам никакого вреда.
— Вы… Точнее, ваша изначальная сущность, с отражением которой я разговариваю — человек?
— Да. Человек. И дворянин, обладающий древним и славным титулом. Может быть, вы, барон, присядете?
Вот тебе и гости посреди ночи! Ну что ж, если меня приглашают к беседе, отчего бы и не поговорить? От разговоров еще никто никогда не умирал…
2. Первый рассказ Гвайнарда
Птичка как символ угрозы
— Светлейший герцог примет вас, месьор Гвайнард, через два квадранса. Можете подождать здесь.
Я послушно уселся на жестковатое кресло в приемной, проводил взглядом секретаря его светлости Мораддина Эрде, а затем попросту уставился в окно, поскольку делать больше было нечего.
Не скажу, что новое здание Вертрауэна, выстроенное взамен сгоревшего во время мятежа принца Тараска, потрясло меня своей таинственностью или неким скрытым величием. Обычнейший трехэтажный домина, протянувшийся почти на половину квартала на одной из центральных улиц Бельверуса. Только охраны много, да решетки на окнах. А так знаменитый Пятый департамент личной канцелярии его королевского величества Нимеда II выглядит обычнейшим присутственным местом, скучным, пропахшим сургучом, чернилами, сапогами и пергаментом.
Я, разумеется, вполне сознаю, что за многочисленными дверьми Вертрауэна скрываются нешуточные тайны, в которые посвящен лишь весьма узкий круг сотрудников герцога Мораддина, что в подвалах этого мрачноватого дома коричневого кирпича отыщутся как уютные казематы, так и не менее хорошо обустроенные пыточные, что некоторые господа из прочих тайных служб без колебаний отдадут половину жизни за хранящиеся здесь бумаги, но… Я не привык совать нос в чужие дела. Поскольку своих хватает с избытком.
Зачем мне нужны чужие (и совершенно неинтересные) секреты? Я пришел в Вертрауэн по делу.
Кстати, визиту в святая святых немедийской закулисной политики я обязан, как ни странно, Конану Канах, тому самому великовозрастному балбесу, который одиннадцать лет назад ходил под моим началом в отряде Ночной Стражи. Ничего не скажу, Конан был неплохим охотником, мы крепко сдружились, и я знал, что на киммерийца можно положиться в самых тяжелых ситуациях. Однако осенью 1295 года Конан предпочел покинуть мою ватагу и отправился в Пограничье, где с размаху влип в историю с мятежом Бешеных Оборотней. Потом его вроде бы видели в Пайрогии — киммериец участвовал в перевороте Альбиорикса, тогда еще вовсе не короля, а командира королевской гвардии, возжелавшего напялить на себя корону Бритунии. Затем варвар уехал в Аквилонию, вплоть до 1288 года я ничего о нем не знал.
Представляете мое удивление, когда аквилонские купцы, посетившие захолустное герцогство Райдор, где промышлял мой отряд, сообщили о том, что владыки Пуантена свергли Нумедидеса и усадили на Трон Льва некоего странного типа с подозрительно знакомым мне именем — Конан Канах? Я немедленно отправил Рэльгонна (каттакана из Рудны, моего старого приятеля и помощника в делах ремесла) в Тарантию — проверить. Поскольку рудненский упырь владеет бесценным даром мгновенного перемещения в пространстве, он успел все разнюхать меньше чем за половину ночи и принес на хвосте потрясающую весть: Аквилонией теперь правит наш общий друг.
(Отлично помню как в прежние времена мы с Конаном смеялись над однажды данным ему предсказанием. И вот сюрприз — варвар действительно ухитрился залезть на Трон Льва и, что самое невероятное, сумел на нем удержаться… И вроде бы даже показал себя неплохим государем, сумевшим набрать толковых помощников, принявшихся вытаскивать Аквилонию из трясины, куда загнали страну Нумедидес и его присные.)
Я был почти уверен в том, что мне уже никогда не придется свидеться с Конаном. Слишком разные у нас интересы и ремесла — король и охотник на монстров. Судьба, однако, распорядилась иначе.
В начале этой осени по приказу Хранителей гильдии Ночной Стражи я отправился в Аквилонию, а именно в маркграфство Ройл. Его светлость маркграф, прежде оказывавший гильдии посильную помощь и состоявший в высшем конклаве Хранителей в качестве советника по древней истории, отыскал на обнаруженных им развалинах Пурпурнобашенного Пифона некий могучий артефакт, принадлежавший кхарийцам, и решил передать его на сохранение нашей гильдии — слишком уж много загребущих рук могло начать охотиться за этим порождением древней магии, от стигийцев до предводителей новой и весьма опасной секты фатаренов.
Я благополучно добрался до города Шамар, однако в дороге чувствовал на себе почти неусыпное внимание неких таинственных преследователей — за мной ненавязчиво, но упорно следили. А в Шамаре неизвестные подонки устроили мне веселенькое приключение, едва не закончившееся крайне плачевно. Видимо, они подкупили чиновников из управы городской стражи. Меня арестовали, предъявили насквозь бредовые обвинения в черном колдовстве и запросто приговорили к смерти — несколько лет назад
