— Иду, иду, Тимочка! — откликнулась из кухни мама. — Не забудь надеть панамку.
Всегда-то мама напоминает: «Надень панамку! Не забудь взять носовой платок! Не потеряй ключ от квартиры!». Тимка сдёрнул с вешалки панамку, выскочил на площадку и помчался вниз по лестнице.
В дверях подъезда мальчика перехватил отец:
— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не носился сломя голову по лестнице. Не слушаешься!
— Мы на «Камень Петух» поедем? — спросил Тимка.
— Садись в машину. Я за термосом поднимусь. Но пути из родника воды наберём. День будет жаркий, — сказал отец и отпустил Тимку.
Машину вёл отец, Тимка сидел рядом с ним, а мама устроилась на заднем сиденье. «Москвич», обогнав колон ну автобусов, свернул на дорогу, зажатую с обеих сторон зазеленевшими деревцами, нырнул в балку и остановился.
— Кто пойдёт к роднику? — обратился отец к сидящим в машине.
— Я! — первым вызвался Тимка и, схватив термос, выскочил на обочину дороги.
Плотно утоптанная тропинка привела водоносов к бетонному кольцу, наполненному водой. Весёлые берёзки, обступив родничок, прикрывали его от жарких лучей солнца.
Набирая в термос воды и заметив надпись на камне, Тимка спросил:
— Папа, на камне о чём написано?
— «Пашин родник», — прочитал отец и пояснил: — Тётя Паша его нашла, поэтому так и назвали.
— Я знаю тётю Пашу! — выпалил Тимка. — Она мама нашей воспитательницы Юлии Павловны. Юлия Павловна водила нас на птичью фабрику. Там работает тётя Паша. Она директор! Она нам показывала маленьких цыплят. Их много-много! У одного была лапка сломана. Мы его в детсад взяли. Он теперь уже на двух лапках стоит, а быстро бегать ещё не может.
— Идём! — позвал отец Тимку. — А то мама скажет: «Ушли и пропали…»
Термос с водой нёс Тимка.
— Тяжело? — спросил отец.
— Я сильный! — ответил Тимка и крепче прижал термос к груди.
У сопки «Камень Петух» было многолюдно. Тимкин отец, высадив пассажиров, поставил «москвич» рядом с автобусами.
— Вертолёт! Вертолёт стоит! — закричал Тимка и ухватил отца за руку. — Пойдём посмотрим! Я близко не видел вертолёта.
Распластав над землёй длинные лопасти винта, вертолёт стоял на поляне недалеко от сопки.
— Эту птицу мы ещё с тобой увидим, — пообещал Тимке отец. — Гляди, сколько народа съехалось!
— Тимофей Андреевич! — окликнул Тимкиного отца седовласый мужчина с Золотой Звездой Героя на груди. — Будем начинать?
— Чего начинать? — заинтересовался Тимка и посмотрел на отца.
— Сейчас увидишь. Трактор по воздуху полетит. — Отец подмигнул Тимке.
— Трактора не летают. Только самолёты, вертолёты и воздушные шары летают! — перечислил Тимка.
Седоволосый махнул рукой — и тут же из динамика, укреплённого на крыше автобуса, разнеслось по степи:
— Товарищи! Весной тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого года тракторист Иван Данилыч Плотников и прицепщица Антонина Семёновна Шумейко на тракторе ДТ проложили на землях нашего совхоза первую борозду! Сегодня на вершину сопки «Камень Петух» мы поднимем на вечную стоянку трактор, который, с плугом на прицепе, первым прошёлся по целинной степи и помог человеку заставить её родить Большой хлеб!
— Трактору самому не забраться на сопку! — забеспокоился Тимка.
— А он туда прилетит!
Опять отец говорит о полёте трактора. Тимка хотел уже было рассердиться, но степь огласилась рокотом двигателя. Тимка увидел, как у вертолёта дрогнули лопасти винта, а потом быстро-быстро завращались, и машина неторопливо начала подниматься вверх. Сделав круг над сопкой, вертолёт стал удаляться и скоро совсем исчез из виду.
— Он куда полетел? — спросил Тимка у отца.
— Недалеко. Сейчас вернётся. Вон туда смотри!
Вертолёт появился, но не так скоро, как обещал отец. Люди, собравшиеся у сопки, встретили его криком «ура».
— Гляди! — сказал Тимке отец. — Трактор летит!
Тимка уже и сам видел, что ниже вертолёта, чуть раскачиваясь на длинных тросах, висел трактор, окрашенный в яркий жёлтый цвет.
— А ты не верил: «Трактора не летают, а летают только…»
— Он не сам летит, — перебил отца Тимка. — Его вертолёт подцепил и везёт по воздуху!
— Правильно, малец! — похвалил Тимку седовласый мужчина.
Вертолёт, зависнув над сопкой, начал медленно снижаться, а когда гусеницы трактора легли на цементную площадку, тросы были отцеплены, и вертолёт, освободившись от груза, вернулся на стоянку.
— Вот, Данилыч, — обратился Тимкин отец к седовласому мужчине со Звездой Героя на груди, — трактор памятником стал славных и трудных дел новосёлов-целинников!
— Отец не рассказывал тебе, — обратился к Тимке Данилыч, — как он в степи заблудился и целый день со мной в кабине трактора просидел? Не убегаешь один в степь-то?
— Мы с воспитательницей ходим. Она нам вагончик показывала. Мы в нём от дождя прятались. Мой папа Тима, когда был маленьким, в вагончике жил, а я не жил и на тракторе не катался. — Тимка вздохнул.
— Ну, махнём на сопку?! — предложил Данилычу Тимкин отец и, взяв сына за руку, скомандовал: — За мной, марш!
Подниматься по крутому склону было нелегко. Хватаясь руками за камни, нагретые солнцем, Тимка старался не отстать от идущего впереди Данилыча.
— Что, выдохся, «альпинист»? Это тебе не по лестнице вниз сломя голову летать, а в гору подниматься. Давай помогу! — Отец протянул Тимке руку.
Выбравшись на площадку, Тимка вытер панамкой взмокшее от пота лицо, а Тимкин отец и Данилыч устало опустились на каменную скамейку, стоявшую рядом с трактором.
— Подойди ко мне! — позвал Тимку отец. — Полюбуйся степью. Впервые видишь её с высоты-то. Вон она какая!
— Неоглядная и ненаглядная! — воскликнул Данилыч и указал Тимке: — Гляди, как её молодой лесок украсил. А всходы-то, всходы какие зелёные! Молодеет и красивеет наша степушка! А вот я постарел… Двадцать-то лет назад я на эту сопочку соколом взлетал…
Насмотревшись на степь, Тимка обошёл вокруг трактора и остановился у дверцы кабины.
— Теперь уж на нём не покатаешься. А в кабине посидеть можно, — сказал Тимке Данилыч. — Хочешь в кабину?
Тимка запрыгал от радости.
Данилыч открыл дверцу и, подняв мальчика, опустил его на сиденье. Тимка обеими руками ухватился за рычаги управления.
— Отец твой вот так же вцепился в них, когда я разрешил ему подержаться за рычаги…
Тимка-младший не слышал слов знатного тракториста: изображая воркотню трактора, он припал
