Пандейской провинции и один академик из Южной федерации. Для них-то я говорю и пишу. Они смогут оценить по достоинству…»
Тут Рэм вздрогнул.
– …И это еще хорошо, потому что кое-кто из нас держит в уме гораздо более скромную аудиторию. Порой она состоит из единственного знатока…
Тут Рэм вздрогнул вторично.
– В результате мы постепенно превращаемся в замкнутую касту людей, работающих не для образованного общества, а для себе подобных. Иначе говоря, для узких специалистов. Или, точнее сказать, для антикваров, хранящих знания в сундуках, подобно сокровищам А общество, видя отсутствие интереса к нему с нашей стороны, постепенно начинает утрачивать интерес к нам самим. Я очень рад, что сегодня этот молодой человек преподал нам всем добрый урок. Уверен, ему и в голову не пришло искать в сидящей перед ним аудитории одного или двух идеальных слушателей…
Рэму стало стыдно. Правда, стыд посетил его в умеренной дозе: он все-таки старался быть интересным и понятным для всех, а не только для академика Нанди. Ну, может быть, не для всех, но уж для большинства – точно.
– Господин Тану постарался быть интересным и понятным для всех, кто пришел сегодня на его выступление. Как минимум для большинства собравшихся…
Рэм посмотрел на академика с суеверным ужасом. Мать как-то объяснила ему, что дети сельских колдунов иногда умеют угадывать мысли. Так не колдун ли из какой-нибудь дыры – академичий папа?
– Господин Тану предъявил всем нам умение работать с историческими источниками как прилично подготовленный специалист. Как образцовый продукт столичной университетской школы, я бы сказал. Но в этом, допустим, еще нет ничего удивительного. Приятно поразило иное. Господин Тану извлек драгоценный опыт старинного интеллектуала и подал его так, чтобы современный интеллектуал мог использовать этот опыт для строительства собственной личности. Иными словами, совсем еще юный автор доклада не только добыл хорошо спрятанную драгоценность, но и вынес ее на всеобщее обозрение: любуйтесь, размышляйте, меняйтесь! Он поработал и на нас, знатоков-антикваров, и на всех образованных людей Империи. Вот так! Это должно быть опубликовано. И в научной форме и… – Гай Нанди сделал в воздухе какой-то колдовской знак, отыскивая верные слова, – …и в вольной артистической форме. Именно так! В виде вольного размышления.
«Он точно якшается с нечистой силой, этот Нанди!»
Еще раз аплодисменты.
Председательствующий солидно встает, благодарит господина академика, благодарит почтенную аудиторию за внимание к докладу Рэма Тану и укоризненно смотрит на него.
«О, точно. Не он, а я обязан благодарить за внимание. Ну, ладно, учту на потом…»
Председательствующий убирает из очей укоризну и благодарит самого господина Тану за содержательное выступление. Затем напоминает:
– «Вестник» Общества публикует наиболее интересные доклады. Обычно судьбу доклада решает наш Редакционный совет. Но в данном случае, полагаю, рекомендации академика Нанди и положительного мнения вашего покорного слуги будет достаточно. Господин Тану, готовьте доклад к печати. У вас полгода для подачи правильно оформленной рукописи. – Председателю хлопают, он отдает публике легкий поклон. – А теперь официальная часть заседания окончена Желающие могут подойти к господину Тану ради составления с ним более тесного знакомства.
Добрая треть людей, собравшихся в Зале ритуалов, оказалась не у выхода, а рядом с кафедрой. Все они, как видно, жаждали «более тесного знакомства». На Рэма сыпались с разных сторон вопросы, а он едва соображал от усталости.
Дана протискивалась к нему через толпу людей, захотевших общения. Она не любила толпы. И еще она очень не любила людей, которые жрут чужое время, навязывая общение. Но она все-таки добралась до Рэма, сунула ему записку и сейчас же исчезла. В недоумении он развернул бумажку.
«Через час на нашем мосту».
Ну да, некоторые вещи прилюдно не… Ну да.
Не успел он прочитать записку и осознать ее приятный смысл, как прямо перед ним появилась другая: «Господин Тану! Получил от Вашей речи истинное наслаждение. Ваша находка достойна серьезной публикации. Даю Вам место в «Археографическом ежегоднике Императорской Академии наук». Вступление и пространный комментарий к «Малому комментарию» – Ваши. У Вас месяц. Все необходимые справки Вы можете навести у секретаря «Ежегодника» по телефону 4-12-12. Рад Вашим успехам.
А Рэм думал, что под списком больших подарков можно подвести черту. Публикация в «Вестнике» и «Ежегоднике» – это… это имя. Нет. Это Имя.
Ну а теперь – полная миска горячего сумасшествия. Положение обязывает!
Кольцо доброжелателей стиснуло его.
– Господин Тану! Мне непременно нужно знать ваше мнение о старом Придворном кодексе Гая V. Я надеюсь, вы сможете ответить мне подробно.
– Я писал о нем в… (ссылка на).
– Дружище, мы тут с девчонками идем в пивную «Железный хрен». Будет весело!
– Я обещал профессору Каану… (ссылка на).
– Рэмчик, я поняла, что была к тебе слишком невнимательна Но у нас с тобой достаточно времени, и все можно исправить! Мне вообще всегда нравились ребята вроде тебя – тощие дылды на две головы выше меня. И волосы мне всегда нравились светлые, прямые, терпеть не могу кучерявых… У тебя такое лицо, когда ты говоришь со сцены, ну… такое лицо… притягивает.
– Я вижу перед собой самую красивую девушку курса. А может быть, и всего Университета. Ты подарила бы счастье самому взыскательному мужчине. Но увы, мое сердце… (вежливая посылка на).
– Р-рэм! Можно я буду так называть вас, молодой человек?
– Э-э-э…
– Благодар-рю! Какие еще крупные отечественные философы могут быть использованы для поднятия духа императорских бронемоторизованных войск? Отвечать!
– Я
– Р-разрешаю. Молодец! Достойная смена. Доставьте вашему военному комиссару, юноша! А он проинформирован в случае чего – куда и где!
Когда толпа рассеялась, к Рэму подошел сухонький старичок и цепко взял за локоть. Вкруг лица его, изборожденного столетними морщинами, светился ореол одуванчиковой седины. Старичок заглянул Рэму в глаза, излучая надежду путника, заблудившегося в пустыне и вдруг увидевшего караван.
– Экхе… хм… простите. Может быть, мое внимание несколько неуместно… м-да… однако… наука должна знать… верно?.. и не отворачиваться… поскольку ради спасения… слышите вы?.. требуется соединить лучшие умы… а многие отворачиваются и не хотят… но это от косности и высокомерия… впрочем, зачем это я? У вас светлая голова, Рэм Тану… и я поведаю вам… экхе… знаю… вы не отвергнете… вы поймете…
– Как вас… э-э-э…
Рэм сделал вялую попытку освободить локоть, но старичок приклеился насмерть. Откуда такая сила в тоненьких желтеньких пальчиках? Не оторвешь.
– Экхе… слушайте же… у нас остался последний шанс… я… прочитал тайные знаки… вы знаете, что Священное Писание зашифровано?.. Так оно все зашифровано… и я познал шифр… теперь нет сомнений: через три года наступит конец света…
«Это на четверть часа. Раньше не отвяжется…» – с тоской подумал Рэм.
Дана наблюдала за утками, опершись на парапет моста Утки с комфортом заселили отражение Биржи в канале.
Почувствовала приближение Рэма и повернулась в его сторону.
