улицах Лондона.
Национальный университет в Канберре имел кучу хлопот с приобретением романа Набокова «Лолита», входившего в список… обязательной литературы факультета английского языка и литературы. Роман Эрскина Колдуэлла «Карающая десница Господня» был сначала запрещен, затем допущен к продаже, а потом внезапно конфискован во всех книжных магазинах Мельбурна по требованию… одного высокопоставленного чиновника, который нашел экземпляр этой книги у своей дочери. Было запрещено продавать военный роман «Мы были крысами»[23], где рассказывается о «подвигах» австралийских парней из отрядов «Крысы Пустыни» в публичных домах Порт-Саида и Каира. Роман Флеминга «Шпион, который любил меня», об очередных подвигах Джеймса Бонда, потерпел поражение от… австралийской цензуры, конфисковавшей его. Так что любви шпиона оказалось недостаточно, надо, чтобы любил еще и цензор…
И при этом Австралия буквально завалена вульгарными комиксами, герои которых не говорят, а нечленораздельно бормочут и совершают сотни изощренных преступлений.
Как уже упоминалось, я прибыл в Австралию прямо из Новой Каледонии, и таможенник спокойно спросил, не везу ли я с собой каких-нибудь фильмов. Кажется, оттуда везут в Австралию порнографические фильмы, чему приходится верить на слово, поскольку я лично в этой маленькой французкой колонии ничего подобного не видел.
Пытливые вопросы тогдашней таможенной декларации (сейчас она стала немного проще) имели целью выяснить наиболее сенсационные подробности моей «бурной» жизни. Множество параграфов обязывали меня признаться, не находился ли я в последнее время в местностях, охваченных ящуром, на какой-нибудь крестьянской ферме, или нет ли у меня в багаже мяса или мясных продуктов, ножа или стилета. Еще более подробны и назойливы вопросы, касающиеся перевозимых насекомых. Очень трогательна приписка в конце формуляра: в случае если бы я захотел признаться еще в чем-либо, а в этой большой анкете не хватило бы для этого места, я мог бы продолжить свою творческую деятельность на отдельном листе.
Мы живем в эпоху реактивных самолетов и бумажек. За одно кругосветное путешествие, посетив девятнадцать стран, я заполнил сорок девять формуляров, содержащих семьсот пятьдесят два вопроса.
Может быть, все это впечатления перелетной птицы. Во время путешествия в багаже остается все меньше и меньше упаковок с польскими названиями. Вот вчера ты проглотил последнюю таблетку акрихина, предупреждающего малярию, и вынужден был пополнить запас соответствующим швейцарским лекарством. Сегодня выбросил в Арафурское море использованный тюбик зубной пасты познаньской фабрики и купил новый в корабельном киоске. Подарил другу последнюю бутылку «зубровки». Но как-то никогда не уменьшается число анкет и формуляров. Есть страны, интересующиеся исключительно цветом твоих банкнотов, но, к сожалению, преобладают такие, где любой приезжий заранее воспринимается как заразный, подозрительный тип, явившийся только затем, чтобы благородным до мозга костей жителям этой страны продавать бриллианты, наркотики, порнографические фильмы и мясные паштеты со стрихнином…
Таможенник прочитал мой чистосердечный отчет и задал вопрос, не содержащийся в декларации, который я не понял.
— Не могли бы вы повторить; извините, но я не понимаю, — произнес я виновато, с внезапным беспокойством.
Оп повторил, но и на этот раз я не понял, о чем идет речь, и попросил его произнести по буквам. Чиновник спросил еще раз с телеграфной скоростью, так как искусству произношения по буквам австралийцев специально обучаются в школе.
В конце концов оказалось, что он спрашивает, не писатель ли я
Посредством этого вопроса хотели установить, является ли для меня писательский труд единственным средством существования. Более широкий его смысл не раз вспоминался мне в моем путешествии по огромному континенту. Наш словарь иностранных слов поясняет, что «bona fide» следует понимать как «с добрыми намерениями», «с доверием, искренне, без злого умысла…» Возможно, что это стало сущностью моего путешествия по Австралии.
Таким образом, если в этой беседе с вами с моей стороны будут допущены какие-то ошибки, то не по злой воле. Сообщите мне о них, и я исправлю их в следующем издании. И еще одно: я глубоко верю в чувство юмора читателей. Если бы среди них нашлись такие, которые лишены его, очень советую по прочтении нескольких страниц книги повторять вполголоса короткую фразу «Воляновский иногда шутит, Воляновский иногда шутит…»
Блеющий капитал
Рассказы о молчаливых австралийцах выдумывают, конечно, сами австралийцы, как пристало народу, который обладает чувством юмора и любит посмеяться над самим собой. Люди из страны Никогда-Никогда, обитающие на бескрайних просторах континента, неразговорчивы, так как живут в царстве одиночества. Отсюда и повесть о влюбленном юноше из этих мест. В течение нескольких недель он ежедневно появлялся в доме, где была дочь на выданье, и целый вечер смотрел на нее в немом восторге. Однажды юноша все-таки пересилил себя и почтительно пробормотал, обращаясь к предмету своего обожания:
— А эти пирожки вы тоже пекли сами?
Услышав утвердительный ответ, он снова замолк на десяток вечеров, пока наконец не решился обратиться к отцу девушки с вопросом, как тот смотрит на замужество дочери. Отец пробормотал, что надо бы сначала спросить заинтересованную сторону. Та, в свою очередь, ответила, что и сама еще не знает, ей надо подумать. Тогда этот «волокита» надвинул шляпу со словами:
— Ну, раз вы не решаетесь, то, пожалуй, мне больше не имеет смысла навязываться.
С тех пор он у них и не показывался.
Из тех же молчальников был и тот юноша, который со своим другом собирался переночевать в пустынном месте, на пригорке у реки. Он пошел к реке с ведром, набрав воды, вернулся через четверть часа и в задумчивости уселся у костра. Потом обратился к другу:
— Там какой-то городской парень.
— Что он делает? Рыбачит?
— Нет.
— Ставит силки на кроликов?
— Нет.
— Стирает?
— Нет.
