вполне конкретными лицами, была одержана Великая Победа! Однако заместитель даже не удосужился запомнить его
А ведь лэр Асантар предлагал ему свою дружбу. И не только дружбу… Но разве простолюдин способен оценить доверие и внимание, оказанные ему благородным аристократом? Асантар потом несколько суток не мог выйти из своих апартаментов, пока не сошли синяки. Все это время он тщетно пытался понять: ну что его в этом майоре привлекло? Ведь мужлан мужланом! Грубое животное. Не имеющее ни малейшего понятия о культуре и галантности. Все, на что майор Кром способен, — это бряцать кое-как на гитаре да горланить своим хриплым голосом коряво срифмованные марши и непристойные песни. Впрочем, местным шлюхам этого вполне достаточно, чтобы млеть от счастья…
Демоны Бездны! Как же он одинок! Из почти восьми тысяч подчиненных — едва ли три сотни имеют честь принадлежать к благородному сословию. Но ни перед одним из них он не может раскрыть свою ранимую и чувственную душу. Потому что его подчиненные — поднявшиеся из грязи хамы! И ни один из них, в силу своей тупости и ограниченности, банально неспособен понять всей красоты и благородства истинно мужской любви! Приходится благородному лэру опускаться до общения с пажами и слугами… От надоевших рож которых его уже тошнит!
21
Танк — повозка для пушки!
Пока техники расставляли на полигоне мишени — наполненные некомплектными кабинами, неисправными секциями охлаждения и тому подобным барахлом, а также лишенные «конечностей» корпуса от средних и легких трофейных мехов, по заключению Вольфа, не подлежащих восстановлению в условиях Земли Обетованной, руководство бригады, изо всех сил сдерживая раздражение, знакомилось с протоколами запланированных испытаний. Тексты этих документов с выражением зачитывал буквально сияющий от удовольствия Достопочтенный Умо. С учетом того, что этой ночью он чуть ли не до утра то и дело вносил в условия испытаний всевозможные изменения, лишая всех остальных заслуженного сна, недовольные выражения наших лиц были вполне обоснованны. Но Достопочтенный куратор вбил себе в голову, что весь цикл испытаний необходимо провести в один день. И стремился реализовать свою мечту с упрямством осла! Даже не желая задуматься над тем, что у командования бригады, вообще-то, есть и более важные дела, чем переводить реактивные снаряды непонятно на что.
Но все когда-нибудь заканчивается. И вот наступил момент, когда Достопочтенный Умо замолчал. На то недолгое время, пока я, Мюллер-старший и Мюллер-младший один за другим ставили свои подписи на первом листе технического задания и протоколе списка испытаний реактивного комплекса залпового огня «Шквал». Грустно рассматривая оставшуюся кипу бумаг, ожидающих своей очереди на подпись.
— Испытание номер один! — Наш куратор продолжил свою работу в качестве диктора. — Обстрел неподвижного корпуса среднего меха типа «Рысь» четырьмя реактивными установками залпового огня «Шквал» с дистанции… Критерий успешного выполнения: разрушение огнесмесью не менее тридцати процентов поверхности корпуса с прониканием горючей смеси внутрь корпуса через образовавшиеся в броне отверстия в количестве не менее… Условия проведения испытания: температура окружающей среды… давление воздуха… скорость движения воздушных масс… — Присутствующие терпеливо ждали, когда же, наконец, закончится это сотрясание воздуха и начнутся собственно испытания.
Для того чтобы находящиеся на орбите спутники не зафиксировали особенности конструкции экспериментальной техники, «Шквалы» доставлялись на стрельбище в бронированных контейнерах. Из которых их на время испытаний переставляли в другие. Размером побольше и без стенок спереди и сзади.
Даже после множества стрельб залп батареи РСЗО продолжает производить жутковатое впечатление на присутствующих при этом событии. Пускай они твердо знают, что направление полета ракет никоим образом не совпадает с их местоположением. Сам Достопочтенный с каким-то детским выражением лица наблюдал за тем, как из огромных «коробок» с диким ревом и переходящим в ультразвук пронзительным визгом вылетали рукотворные молнии. Зрелище, что ни говори, было захватывающим. Раскаленный выхлоп, клубы дыма и пыли, грохот истекающих раскаленных газов, дымные росчерки уносящихся вдаль ракет… А когда вокруг «мишени номер один» возникли первые вспышки разрывов, за несколько секунд соединившиеся в сплошное огненное поле, наш куратор намертво приник к окулярам стереотрубы, разглядывая происходящее.
— Скажите, полковник, — оторвавшись наконец от созерцания дыма и пламени, обратился он ко мне, — каким образом вы добились столь отличной кучности при стрельбе?
— Высокое качество сборки, — не отказал себе в удовольствии немного подразнить собеседника я. — Кроме того, мы изменили конструкцию сопел, и ракета в полете вращается вокруг своей оси. Что повышает кучность на порядок. — И снижает дальность эффективного огня, но об этом Достопочтенному знать совсем необязательно.
— А это не требует особым образом обученных специалистов? — Наш куратор вспомнил, что, несмотря на все свои усилия, он до сих пор практически ничего не знает о методике расчетов и принципах формирования математической модели нового оружия.
— Все элементы ракет производятся методом штамповки. — Раздражение, вызванное необходимостью повторять одно и то же уже третий раз только за сегодняшний день, медленно, но верно начинало прорываться сквозь маску вежливого равнодушия. — Требования к оборудованию и персоналу указаны в пункте третьем Технического Задания. Кроме того, испытание номер два покажет результаты применения в конструкции ракет сопел привычной конструкции…
Лично для меня происходящее было классическим «балетом». Не имеющим ничего общего с реальным боем. Хотя бы потому, что скорость реактивных снарядов во время полета колебалась в интервале двести — двести пятьдесят метров в секунду. Нехитрый, расчет показывал, что максимальная дальность стрельбы из подобных установок составляет чуть более двух с половиной тысяч метров. Причем время подлета к цели будет составлять не менее пятнадцати секунд. Более чем достаточно, чтобы самый невнимательный пилот успел вывести своего меха из-под накрытия. А бдительный — сделает это даже два раза. Либо просто активирует систему ПРО и уничтожит подлетающие боеголовки.
Кроме того, при ведении огня прямой наводкой лишенные даже малейшего подобия брони «Шквалы» очень уязвимы для ответного огня. Осколки и лазерные лучи были для них не менее опасны, чем прямые попадания снарядов. А при стрельбе с закрытых позиций свою роль начинали играть требования к уровню подготовки корректировщиков огня и общей слаженности личного состава батарей. Ну да это не мое дело. И вообще, пусть Умо порадуется! И вдоволь наиграется с такой красивой и грозно выглядящей игрушкой.
Испытания новоявленного «вундерваффе» на полигоне продолжались до глубокой ночи. Наконец, когда обнаружилось, что последний штабель приготовленных для первого дня стрельб реактивных снарядов с зажигательной боеголовкой выпущен куда-то в направлении уже невидимой за поздним временем невооруженным глазом цели и развлечение придется прекращать, Достопочтенный Умо тяжело вздохнул. И крайне неохотно был вынужден согласиться с тем, что да, действительно, нам пора закругляться.
В целом результаты первого дня можно было признать удовлетворительными. РСЗО с высокой вероятностью поражали неподвижные цели. При этом количество ракет, необходимых для гарантированного уничтожения меха, было в разы меньше, чем для реактивных снарядов, используемых боевыми шагающими механизмами (интересно, как скоро до конструкторов дойдет, что это достигнуто исключительно за счет увеличения калибра ракеты более чем вдвое, а массы заряда — почти в десять раз?). Другим несомненным достоинством «Шквалов» была их феноменальная простота и надежность (ведь единственным подвижным элементом комплекса направляющих был наипримитивнейший механический домкрат, позволяющий расчету изменять угол горизонтальной наводки). В общем, Достопочтенный был очень доволен проделанной работой. А больше всего — тем, что он имеет к ней самое
