ские отряды.
В это время во многом решалась судьба революции. И тут в который раз на помощь пришли народные массы. Лондонская милиция, которая состояла в основном из столичного плебса, с невероятной быстротой проделала марш через все королевство на за-) пад, придя на помощь осажденному роялистами
Глостеру. Город был спасен.
25 октября, на обратном пути в битве при Ньюбери стойкие ополченцы смогли выстоять перед роялистской кавалерией под началом принца Руперта, в то время как парламентская кавалерия была сметена ее сокрушительным ударом.
«Около этого времени,— писал современник,— судьба парламента казалась столь печальной вследствие огромных потерь как на западе, так и на севере 1 и вследствие большой убыли армии его превосходи
тельства от болезней, что ничто, кроме благословения божьего, не могло выправить ее... Глостер подвергался осаде большой и храброй армии. Его превосходительство находился в это время в 80 милях оттуда с истощенной и почти ничтожной армией; каждый день . приходили ложные известия, что город взят, чтобы лишить его мужества идти к нему на помощь... Мы пошли в Ньюбери, и когда приблизились на расстояние двух миль от города, то могли рассмотреть на холме I силы противника; вся их армия, предупредив нас,
* вошла в Ньюбери и завладела городом. Но на сле-
1 дующий день с рассветом был дан приказ, чтобы мы
1 шли на холм вблизи Ньюбери, называемый Бигмхилл.
Когда его превосходительство увидал, Что эта вершина занята уже войсками неприятеля, он предпринял
1 яростную атаку на него во главе своего полка, выбил
противника с холма и удержал его весь день, скорее расширяя, чем утрачивая свои позиции. Около этого времени подошли два лондонских полка городского ополчения, которые с бесстрашной решимостью противостояли атакам конницы и пехоты».
В этой битве было захвачено три знамени королевской армии. Одно из них представляло из себя арфу с королевской короной, на другом был изображен ангел с пылающим мечом, поражающий дракона, и надпись: чНикто, кроме Бога». На третьем было французское изречение: «Мужество во имя дела».
С наступлением ночи конница и пехота короля выстроились, готовые в любой момент начать атаку. Готовилась к бою и артиллерия. Однако под утро король отступил. _
В то же время в так называемой Восточной ассоциации (объединение пяти восточных графств — Норфолка, Сеффолка, Эссекса, Кембриджа, Герт-форда, возникшее в конце 1642 г.) в схватках с «кавалерами» отличились йомены-кавалеристы, которых возглавлял Кромвель. 11 октября 1643 г. они одержали значительную победу в сражении под Уинсби, сначала отразив угрозу вторжения «кавалеров» в пределы ассоциации, а затем перейдя в наступление, в результате чего от роялистов вскоре был освобожден весь Линкольншир.
В конце концов, на стороне парламента выступила Шотландия, которая послала ему на помощь армию количеством в 20000 человек. Со своей стороны английский парламент обязался ввести по примеру Шотландии государственную пресвитерианскую церковь, а также взял шотландскую армию на свое содержание.
«Шотландская армия», вступившая в Англию,— писали современники,— состоит приблизительно из 18 000 пехотинцев, 3000 кавалеристов и от 500 до 600 драгун.
Генерал Левен, находясь на пути к Бервику, запросил, готов ли идти с ним комитет, назначенный для того, чтобы направиться в Англию с армией, говоря, что он не перейдет пограничного моста до тех пор, пока не прибудет комитет. 13 января 1644 г. названный комитет прибыл в Бервик, и тогда генерал со своей экспедицией приготовился отправиться в поход».
Война поставила перед парламентом главный вопрос: к чему сводится конечная цель его военной политики? И тут оказалось, что пресвитерианское -большинство палаты общин больше всего боится военной победы над королевской армией, поскольку это может вызвать революционную инициативу народных низов как города, так и деревни, которые и без того «сверх меры осмелевшие». В нескольких городах произошли перевороты, в результате чего вместо роялистски настроенной правящей олигархии к власти пришли выходцы из менее состоятельных, но более демократических кругов.
О мотивах желания пресвитериан ограничить вооруженный конфликт с Королем оборонительной тактикой в 1644 г. довольно недвусмысленно сказал граф Эссекс:
«Является ли это той свободой, которую мы взялись защищать, проливая нашу кровь?.. Потомки скажут, что для освобождения их от гнета короля мй подчинили их гнету простого народа».
Поэтому тактика парламента в это время сводилась к тому, чтобы добиться минимально приемлемых для себя уступок с помощью мирных переговоров, которые, кстати, не прекращались на протяжении всей гражданской войны — в 1643, 1644, 1645 и 1646 гг., а не пытаться победить его с помощью низов.
Обсуждался в парламенте и еще один вариант: достичь своей цели с помощью шотландцев.
В одном из самых крупных в гражданской войне сражений — при Марстон-Муре, около Йорка, которое произошло 2 июля 1644 г., благодаря военному таланту Кромвеля и мужеству его отрядов парламентская армия одержала блестящую победу. В плен было захвачено множество пленных, а также военные трофеи.
Вместе с тем порочная тактика затягивания войны, осуществлявшаяся пресвитерианскими военачальниками на Юге и Западе, практически свела на нет результаты этой победы. Заново укомплектованная армия Уоллера потерпела вторичное поражение; армия Эссекса была разгромлена, а сам Эссекс чуть не попал в плен. При этом его ближайший помощник граф Манчестер, который под своими знаменами имел около 20 тыс. человек, даже не двинулся с места.
«Названный граф,— заявил в парламенте Кромвель,— всегда отрицательно относился к сражениям, был против окончания войны силой оружия...».
Да и сам Манчестер не раз открыто говорил: «Если мы разобьем короля 99 раз, он все-таки останется королем, как и его потомство после него. Если же король разобьет нас хотя бы один раз, нас всех повесят, а потомков наших сделают рабами».
Такая военная тактика пресвитериан только затягивала войну, а революции угрожала гибелью.
Однако, возвращаясь к сражению при Марстон-Муре, нельзя не отметить, что оно со всей очевидностью продемонстрировало боевой дух и мужество парламентской армии.
Ярким подтверждением этому может служить воспоминание одного из участников этой крупнейшей во время гражданской войны в Англии битве (Thomason Tracts, British Museum, E. 2/1):
4 «К вечеру в субботу, 30 июня, мы получили надежные сведения, что принц Руперт со своей армией находится в Бароубридже, в 12 милях от Йорка, и что он намеревается на следующий день дать нам сражение. Вследствие этого мы решили в эту ночь и на следующее утро снять осаду (Йорка), чтобы быть в состоянии встретить крупные силы, готовые напасть на нас, надеясь возобновить осаду после отражения сильного противника. Вы легко поверите, что в городе была большая радость и многочисленные манифестации после удаления войск, которые так долго окружали город со всех сторон. Сердца многих из нас поистине были подавлены тяжестью, усматривая в этом акт провидения, как бы указывающий на божественное недовольство нами. Однако Господь милостиво дал нам понять неосновательность наших сомнений и упадка духа...
В понедельник, 1 июля, со всеми нашими силами мы выступили в Хессаммур (на южной стороне реки Узы) с надеждой встретиться там с принцем Рупертом на пути его в Йорк. После полудня наша армия была приведена в боевой порядок и наши солдаты были полны радости, ожидая сражения с врагами, ибо наши разведчики заверили нас, что принц со своей армией будет проходить по этому пути. Однако принц Руперт, понимая наши приготовления к встрече с ним, прошел по другой стороне реки и пошел на Йорк для облегчения пострадавшего населения этого города. Вследствие столь печального разочарования наши сердца были полны печали...
Во вторник утром наша пехота с артиллерией получили распоряжение идти по направлению к Тедкас теру... Когда шотландцы, маршировавшие в этот день в авангарде, почти достигли Тедкастера, и пехота графа Манчестера находилась в двух или трех милях от Марстона..., неприятель со всеми своими силами
