издании Гримма Дидро пропагандировал новое, как он называл, искусство третьего сословия.
Дидро выступал против галантного, откровенно эротического искусства аристократических салонов и против помпезно-парадных картин, украшающих дворцы.
Он говорил: «Мне по душе этот жанр — нравоучительная живопись. И так уже кисть долгие годы была посвящена восхвалению разврата и порока».
Нельзя сказать, что призыв Дидро был услышан всеми. Такой живописный жанр, как «нравоучительная живопись», так и не возник, однако идея морально здорового отражения жизни уже давно витала в воздухе.
Дени Дидро также был автором глубоких, изложенных с необычайной энергией и блеском философских сочинений: — «Письмо о слепых в назидание зрячим», «Мысли об объяснении природы», «Разговор Даламбера и Дидро», «Философские принципы материи и движения».
Дидро, так же как и Вольтер, в какой-то мере являлся учеником Джона Локка, что, однако, не мешает ему корректировать учение великого англичанина. «Мы рассматриваем материю... как всеобщую причину наших ощущений», — говорит Дидро.
Не все так называемые «энциклопедисты» являлись непосредственными сотрудниками этого издания. Одними из самых ярких представителей этого кружка были Гольбах (1723—1789) и Гельвеций (1715 — 1771), выдающиеся философы. За Гольбахом издавна закрепилась слава воинствующего атеиста.
Здесь Гольбах пошел куда дальше Вольтера. Он выступал не только против фанатизма и нетерпимости католической церкви. Мишенью его далеко не всегда корректных нападок была религия вообще, Гольбах отрицал существование бога. Что касается политических взглядов, то здесь Гольбах и Гельвеций отличались умеренностью.
Гольбах писал, что социальное «неравенство является опорой общества. Благодаря различию людей и их неравенству слабый вынужден прибегать к защите сильного, оно же заставляет последнего прибегать к знаниям, мастерству более слабого, если их считает полезным для самого себя».
Не зря имена Гольбаха и Гельвеция стоят рядом. Гельвеций был очень близок Гольбаху и как философ, и как социальный мыслитель.
Однако в своем обосновании этики как высшего социального закона, он вносит новое понятие, доводя учение утилитаристов до завершения, утверждая, что «единственным критерием поступков человека является интерес», он приходил к выводу о том, что «польза есть принцип всех человеческих добродетелей и основание всех законодательств».
Критерием новой этики и нового (правда, еще не осуществленного) законодательства Гельвеций объявляет буржуазный принцип «пользы».
Крупнейшие экономисты и физиократы также были тесно связаны с «Энциклопедией». Самыми известными из них являлись Франсуа Кенэ (1694 — 1774) и Тюрго. Само время подтвердило истинность многих суждений Кенэ и Тюрго. Физиократы выдвигали идеал общества, основанного на частной собственности и наемном труде. Они проповедовали переход па капиталистический способ ведения сельского хозяйства.
Кенэ и Тюрго выступали сторонниками свободы предпринимательской инициативы и требовали от правительства невмешательства в экономическую жизнь. Их лозунгом было: «Предоставьте свободу действовать».
«Класс собственников есть единственный, который не вынужден добывать средства к существованию, вследствие этого он может быть использован для таких главных потребностей общества, как война и руководство правосудием посредством личной службы или уплаты части своих доходов, с помощью которых государство или общество нанимает людей для выполнения этой функции», — так писал Тюрго в своем труде «Размышления об образовании и распределении богатств».
ЖАН-ЖАК РУССО
В отличие от Кенэ и Тюрго Руссо был идеологом мелкой буржуазии. Возможно, некоторый антагонизм мыслителя по отношению к крупным собственникам обусловлен происхождением Руссо. Он был сыном женевского ремесленника и очень рано узнал, что такое нужда.
Некоторое время Руссо был незаметным сотрудником «Энциклопедии», однако, в 1750 году, когда Дижонская академия объявила конкурс сочинений на тему «Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нра-нов?», и Руссо представил жюри великолепный трактат, и котором читателю сообщалось, что наука и искусство только «обвивают гирляндами цветов оковывающие людей железные цепи, заглушают в них естественное чувство свободы, при которой они, казалось бы, рождены, заставляют их любить свое рабство и создают так называемые циви-лизованые народы».
Тем самым Руссо дал начало новому направлению общественной мысли — эгалитаризму.
Несколько позже, в период французской революции, якобинцы провозгласят Руссо своим идейным предшественником. Его идеи, выраженные в произведениях «О причинах неравенства», «Об общественном договоре, или принципы политического права» и других, можно сказать, воспитали поколения французских революционеров.
Огромное впечатление на современников произвел парадоксальный тип мышления Руссо, причем парадоксы его были весьма смелыми. Разрыв между Руссо и Дидро последовал после того, как Дидро счел нужным смягчить впечатление от одной из статей Руссо, опубликованной в «Энциклопедии» и поместил в следующем томе «безопасную» работу Буланже на ту же тему и под тем же названием.
В 1763 году был опубликован знаменитый роман Руссо «Эмиль или О воспитании». Здесь Руссо заявлял: «Груд есть неизбежная обязанность для общественного человека. Всякий праздный гражданин — богатый или бедный, сильный или слабый — есть плут».
Как утверждают авторы «Истории Франции», в этом высказывании Руссо выразил отношение трудящихся Франции ко всем без исключения привилегированным сословиям, включая класс собствеников, интересы которого отстаивал Тюрго.
В отличие от Тюрго Руссо напрочь отвергает идею собственности, объявляя ее виновницей всех социальных зол. Он писал: «Первый, кто, отгородив участок земли, напал на мысль сказать: «это мое» и нашел людей достаточно простодушных, чтобы поверить ему, был подлинным основателем гражданского общества. От стольких преступлений, войн, убийств, от стольких бед и ужасов избавил бы народ человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул своим ближним: «Остерегайтесь слушать этого обманщика: вы погибли, если забудете, что плоды принадлежат всем, а земля — никому!»
Большой популярностью у современников пользовался и другой роман Руссо «Жюли или Новая Элоиза», написанный Руссо в 1761 — 1763 гг. Этот роман в письмах повествует о любви арстократки Жюли д’Этанж и ее домашнего учителя Сен-IIре. Руссо на протяжении всего этого произведения подчеркивает социальное неравенство влюбленных.
Выдающимся произведением мемуарной литературы является автобиографическая повесть Руссо «Исповедь», в которой изображение внутренней жизни человеческой личности и ее взаимодействий с окружающим миром достигает высокой ступени реализма.
По мнению многих ученых, именно Руссо был наиболее выдающимся популяризатором идей просвещения. Он ввел в суховатую рационалистическую прозу просветителей элемент лиризма и красноречивого пафоса.
Громадное влияния Руссо на современников и передовых людей конца XVIII — начала XIX веков объяснялось тем, что он выражал в ясной и образной форме неотчетливые, смутные чувства и социальные чаяния простонародья. В отличие от многих других представителей французского Просвещения Руссо не был материалистом.
Нематериалъность и бессмертие души, свобода воли и врожденность нравственного чувства были для него догмой. В религии Руссо видел выражение истинных народных потребностей. В своих произведениях Руссо пытался начертать основы идеального и общественного государственного устройства.
Он выступает за частную собственность, требуя более равномерного ее распределения. Руссо отрицает крайности, богатство и бедность. Мелкая частная собственность, основанная на личном труде, согласно его учению, является опорой истинного, справедливого и разумного порядка.
Авторы «Истории Франции» напоминают нам имя другого эгалитариста, куда менее известного, чем Руссо, — Анжа Гудара (1720--1791). Не поднимаясь до теоретических обобщений Руссо, он сумел талантливо отразить многие подспудные чаяния народа. Один из его ранних памфлетов «Политическое завещание Луи
