гигиена». Потом он потянулся к письмам — непозволительное нарушение конфиденциальности! — и я быстренько смахнула их в ящик стола.
— Есть что-нибудь пикантное для выпуска в среду, Роузи?
— Например? — невинно поинтересовалась я, хотя знала, что он ответит.
— Например, такое: «Дорогая Роуз, — шепеляво пропищал он, — мне 19 лет, я модель с огромным бюстом и длинными светлыми волосами, снимаюсь для глянцевых журналов, и мой бойфренд любит, чтобы я переодевалась медсестрой. Мне все хочется признаться ему, что я не в восторге от этого, но боюсь, что он обидится».
Я простонала. Наш бывший редактор Майк, которого в прошлом месяце уволили, ничего такого от меня не требовал, но с тех пор как появился Рики, он то и дело норовит надавить на меня. Рики хочет, чтобы в колонке было больше секса.
— Есть у тебя письма с такими проблемами? — с плотоядной ухмылочкой переспросил он.
— Боюсь, что нет, — ответила я. — Подожди, есть один бухгалтер, который любит надевать под деловой костюм шелковые трусики, и фермер, жаждущий совокупления с овцой. Еще пятидесятипятилетняя монашка подумывает сменить пол.
— Я сказал «что-нибудь пикантное», Роуз, но не про извращенцев и больных. — Рики скорчил рожу. — И поменьше нытья, о'кей?
— Рики, не стоит преуменьшать проблемы моих читателей. Моя колонка — не развлечение.
— Развлечение, что же еще, — загоготал он. — Именно для этого она и нужна: когда читаешь о проблемах других людей, становится тепло и приятно, что у тебя в жизни не все так плохо.
Я поборола искушение забить его насмерть брошюрой «Как подавить гнев».
— Еще я вот это получила. — Я протянула ему письмо о больном ребенке.
Он пробежал его глазами, и его лицо осветилось.
— Супер! — просиял он. — Трагичная судьба младенца. Пустим в печать, если ребенок симпатичный.
И он ушел. Раздраженно вздохнув, я повернулась к последнему письму на сегодня. Оно было от девушки, чей жених только что сбежал с другой женщиной.
Не могу поверить… — писала она, — свадьба через четыре недели… пришлось отменить… стыд и унижение… не могу есть, не могу спать… может, мне ему позвонить?… самоубийство…
— Бедняжка, — я протянула письмо Серене. — Пусть это будет «Письмо недели».
Я быстро набросала ответ, будто отвечала самой себе.
Дорогая Келли, большое спасибо за письмо. Понимаю, вам пришлось несладко, но очевидно, что ваш бывший жених — негодяй, иначе он бы не сделал ничего подобного! Чем скорее вы забудете о том, что произошло, тем легче вам будет встретить достойного человека. Вы пережили огромное эмоциональное потрясение, Келли, поэтому теперь пора принять радикальные меры. Чудесные воспоминания? Сотрите их из памяти! Вспоминайте только самое худшее — как ваш бывший ковырял в носу или выдергивал волосы из ушей. Вспоминайте его пьяным или храпящим, думайте о том, как он придирался к вам в присутствии ваших друзей. Делайте это почаще, и вскоре вы поймете, что от приятных мыслей о нем не осталось и следа. Выбросите из головы тот случай, когда он смешивал вам коктейль или проигрывал песенку «Only you» по телефону. Избавьтесь от всего, что напоминало бы о нем, изгоните его из вашей жизни. Подарки, которые он вам дарил, выбросьте в помойку! Альбомы с фотографиями, его письма и валентинки порвите в клочья. Обручальное кольцо сдайте в ломбард и побалуйте себя с подружкой поездкой на sра-курорт! Наконец, повесьте у себя на кухне самую неудачную его фотографию и нарисуйте на ней перечеркнутый красный круг. Вы сомневаетесь, не позвонить ли ему. НЕТ, Келли! Ни в коем случае!!! И если случится невероятное и он вдруг сам позвонит, мой совет — пошлите его подальше! Сохраняйте чувство собственного достоинства, Келли, — это очень важно. Разозлитесь на него как следует. Помышляете убить его? Думайте об этом почаще! Не чувствуйте себя виноватой — наслаждайтесь этими мыслями! Не бойтесь садистских фантазий, в которых вы выдергиваете ему ногти, — фантазируйте на здоровье! И если вам это поможет, почему бы попросту не притвориться, будто ваш бывший умер? Келли, нет сомнений, что вам пришлось пройти через ад, но я уверена, что все у вас будет в порядке. И помните, что ни один из этих приемов неэффективен настолько, как новый — и более достойный — мужчина.
Довольно вздохнув, я подписала письмо. Как я и говорила, иногда мои ответы бывают резкими. Но если мужчина поступает так отвратительно, нужно безжалостно вышвырнуть его из жизни. По дороге домой тем вечером я решила последовать собственному совету. У меня осталось несколько памятных вещиц, которые не хватило духу выбросить, но теперь я была настроена решительно. Достала из ящика свадебную фотографию на фоне гостей, объявление о помолвке и высохший букет невесты. В папке отыскала билеты на Менорку и кучу снимков за время медового месяца. Там была одна милая фотография Эда — он стоял на пляже в предзакатном свете. Я могла бы прочесть этой фотографии длинный гневный монолог, но вместо этого положила ее с другими вещами в старую обувную коробку. По горькой иронии это оказалась коробка из магазина «Надежное приобретение». Крепко перевязав коробку бечевкой, я нажала ногой на педаль мусорного ящика и уже приготовилась распрощаться с прошлым навеки.
— Прощай, Эд, — твердо сказала я. — Я выбрасываю тебя, избавляюсь от тебя, изгоняю тебя, освобождаюсь от тебя, — перечисляла я. Ты пережиток прошлого. Я отправляю тебя в помойку, потому что ты мне больше не нужен. Ты мне больше не нужен, — повторила я, и мусорная корзина стала расплываться перед глазами. — Ты мне не… нужен. Ты. Мне… — В горле застыл комок, и на ладонь капнула слеза… — Совершенно. Не. Нужен.
Дерьмо. Сердце мое переполняла ностальгия, и я не могла избавиться от воспоминаний. Отрывая кусочек бумажного полотенца, я решила попросту спрятать коробку. Если уж мне предстоит пройти через это, я не позволю сентиментальности взять надо мной верх. И вот я поднялась на верхний этаж, в большую комнату для гостей, и запихнула коробку под кровать. Потом выпрямилась — мне уже полегчало — и вдруг почувствовала запах дыма. Выглянув в окно, выходившее на садик Тревора Макдональда, я увидела на краю маленькой лужайки клубящийся костер. Но в нем горели не пожухлые осенние листья, а две хоккейные клюшки. Очень странно…
Глава 3
После болезненного разрыва неплохая идея — переехать за несколько кварталов от бывшего мужа. И чем дальше, тем лучше. Это идеальный способ отвлечься от того, что вам только что дали от ворот поворот. Вас кинули в Девоне? Так переезжайте в Дамфриз! Брошенные из Энфилда, добро пожаловать в Эдинбург. Вы будете слишком заняты обустройством на новом месте, чтобы мучиться мыслями о Нем. Не подумайте, я о Нем даже не вспоминаю. Он уже в прошлом. Моя кампания по изгнанию духа Эда из моей жизни идет полным ходом. Прошло уже шесть недель с тех пор, как мы расстались, и я уже почти не помню его имя. Я сделала в точности то, что посоветовала той девушке, Келли, — вырвала его с корнем, как сорняк. Я даже не переслала ему свой новый адрес. Поэтому теперь все должно бы идти как по маслу. Если бы не одно «но»…
Вчера вечером я спускалась вниз по лестнице и испытала настоящий шок. До меня вдруг донесся голос Эда, совершенно отчетливо. Мое сердце пустилось в бешеный пляс.
— С тобой НЕВОЗМОЖНО жить! — кричал Эд. Я вцепилась в перила. — Я как будто в АДУ!
Я чуть не задохнулась, на лбу выступил пот. Как парализованная, я стояла в дверях кухни, вытаращившись на клетку Рудольфа.
— Понятия не имею, почему я на тебе женился, — пробормотала птица, покачивая головой. — Не говори так! Ты меня очень расстраиваешь, — теперь Руди передразнивал мой хнычущий голос. — Ради бога. Роуз, только не плачь, — умолял «Эд». Руди пружинил вверх-вниз на своей жердочке. — Ух, ух, ух. — До
