животных. Большое спасибо всем, и… — Бев улыбнулась и повела плечами, — … пожалуй, это все.
— Вот это да! — ахнул кто-то за моей спиной.
Беверли окружили фотографы и журналисты.
Все ошеломленно качали головами.
— … Поразительно!
— … Хотя это противоречивое решение.
— … Какой милый пес!
— … Какая чудесная женщина!
Изумленные возгласы поутихли, и Беверли и Тревора поприветствовали бурными аплодисментами. Потом Бев позвала на сцену других собак. Сверкали вспышки, журналисты лихорадочно печатали что-то на ноутбуках. У Беверли зазвонил мобильный. Достав его, она вся засияла.
— Привет! — произнесла она на весь зал — на ней все еще был микрофон. — Он выиграл! Выиграл! — прокричала она. — Извини, слышно очень плохо. Выиграл, но отказался от приза. Да, точно. — Очевидно, она рассказывала Хэмишу о том, что произошло: лицо ее расцвело от счастья и облегчения. — Ему показалось, что это несправедливо, — добавила она. — Нет, я согласна с ним на сто процентов. Как у тебя дела? — спросила она. — У вас жарко? О, везет же тебе.
На следующее утро, открыв «Таймс» на второй странице, я обнаружила фото Беверли и Тревора в статье под заголовком: «Шерсть летит клочьями на вручении собачьей награды». В «Дейли ньюс» событие шутливо обозвали «Разделом сахарной косточки». В «Дейли пост» поместили большой снимок двоих Макдональдов под заголовком:
Репортер «Дейли пост» золотистый Лабрадор Тревор Макдональд произвел сенсацию, отказавшись принять «Почетную Собачью Награду» на вчерашней церемонии, — прочитала я, усаживаясь за стол. — Диктор новостей сэр Тревор Макдональдс (родственник нашего Тревора), ведущий церемонии награждения, был ошеломлен решением тезки не принимать награду. «Я был в шоке, — признался нам сэр Тревор после церемонии. — Но, похоже, Тревор серьезно обдумал свой поступок».
Я взглянула на Беверли — она распечатывала сегодняшнюю почту.
— Бев, теперь вы с Тревом знаменитости.
Она безразлично пожала плечами.
— Пятнадцать минут славы, только и всего. Страсти скоро поутихнут, — спокойно произнесла она, — и жизнь снова станет скучной и прекрасной.
— Только и разговоров, что о Треворе, — воскликнула Беа. Она позвонила мне позднее утром. — Он становится популярным. Не успеешь оглянуться, как его будут приглашать на открытие супермаркетов и в программу «Какие новости». Может, уговорить Бев опять поработать в магазине? — размечталась она. — Трев привлечет море клиентов.
— Извини, Беа, но он мне самой нужен. Как бизнес?
— Процветает. Только на этой неделе у нас целых три новых заказа. Единственное, что все портит, — у Беллы хронический недостаток концентрации внимания, — раздраженно добавила Беа. — Голова у нее забита чем угодно, но не работой. Это потому, что она проводит так много времени в раздумьях об этом недоразвитом, и я точно знаю, что вот-вот случится что-то плохое.
— Беа, — сказала я. — Если ты не оставишь их в покое, действительно случится что-то плохое. Не порти ей удовольствие. Она сама может решить, с кем встречаться. Может, это ее шанс.
— Я ничего ей не порчу, — разгорячилась Беа. — Я ее защищаю, и однажды она скажет мне спасибо. Я точно знаю, что Эндрю поступит с ней как отъявленный негодяй.
— Пусть она сама это поймет, Беа. Согласна, он мерзавец, но, как бы то ни было, ты должна позволить Белле учиться на ее собственных ошибках.
— Хмм. То же самое можно сказать про тебя и Эда. Ты же не собираешься опять переехать к нему, Роуз?
Я нервно теребила телефонный шнур.
— Нет конечно. Не говори чепухи.
— Я хочу, чтобы ты ко мне переехала, — сообщил Эд на следующий же вечер, когда мы потягивали совиньон в «Берторелли». Он взял мою ладонь и поднес ее к губам. — Мне тебя не хватает, Роуз. Без тебя так одиноко.
— Эд, — тихо ответила я. — Не так быстро. К чему торопиться? Я очень рада, что мы так хорошо ладим.
Он погладил мои пальцы и вздохнул.
— Но прошел уже месяц с тех пор, как мы снова начали встречаться. Месяц — немалый срок.
— Неправда, Эд, месяц — это очень мало.
— Но мы ведь женаты, Роуз.
— Это тут ни при чем.
— Почему ты сомневаешься? — нежно спросил он, снова поцеловав мою руку. — Неужели мы не можем похоронить прошлое? — Почему-то перед глазами у меня вдруг возник Тео: он стоял в парке Холланд-Гарденз, положив руку мне на плечо, и показывал на звезды, а я чувствовала его теплое дыхание у себя на щеке. — Почему ты сомневаешься? — тихо повторил Эд.
Я крутила бокал за ножку.
— Я не знаю.
— Ты должна знать.
— Думаю, из-за того, что в прошлый раз мы так поторопились. Я хочу быть уверена, что на этот раз мы не наделаем глупостей.
— Ну, — ответил он, — у меня есть идея. Впереди Пасха, почему бы нам не уехать на каникулы?
— О… — Мое лицо стало пунцовым.
— Всего лишь на уикенд.
— Понятно.
— Было бы здорово, как ты думаешь?
— Угу.
— Представь: только я и ты, где-нибудь в теплом краю, на пасхальные выходные…
До сегодняшнего дня наши свидания с Эдом носили исключительно платонический характер. Если мы уедем на выходные, все будет по-другому. Несмотря на то что он был моим мужем и я до сих пор считаю его безумно привлекательным, что-то меня останавливало.
— Поехали в Париж, — размечтался он. — Я знаю уютный маленький отельчик.
— «Крильон»? — рассмеялась я.
— Хмм, нет. Если хочешь, поедем во Флоренцию или в Рим.
— Но… кто позаботится о Руди?
— Тео.
— Но вдруг он сам захочет уехать? Иногда он уезжает наблюдать за звездами или на семинар.
Он уже известен в астрономических кругах. Он очень талантливый лектор.
— Подумай о моем предложении, Роуз, и дай мне знать. Хочешь еще вина?
Я покачала головой. В последнее время я сократила количество спиртного.
— Эд, — вдруг вырвалось у меня. — Мне очень нравится вот так встречаться с тобой, ходить по ресторанам, но…
— Но что?
— Скажи, почему ты хочешь, чтобы я вернулась?
— Почему я хочу, чтобы ты вернулась?
— Да. Мне необходимо понять. Если это потому, что ты уже знаешь все мои недостатки и не хочешь начинать заново с новым человеком, то этого мало.
— Нет, — ответил он с кривой усмешкой. — Ты все неправильно поняла. — Он набрал воздуху в
