Но сила обычаев велика. Мимы пришли из глубокой древности, когда Линейная Структура Миров только намечалась, и Созерцатели были такими же людьми, как и все остальные…
Но теперь мало кто верил, что все было именно так. Большинство склонялось к тому, что Линии были всегда – и иного не дано.
Были и сомневающиеся. Только излишне усомнившихся быстро прибирали Мусорщики, и в сотах обывателей снова воцарялось спокойствие. А что еще нужно, чтобы прожить отмеренную благонравному Темному тысячу лет?
И только Мимы в своих образных историях повествовали об удивительных событиях, странных, невиданных ныне отношениях между людьми и Линиями, еще больше убеждая зрителей в том, что это – всего лишь сказки…
Гор вышел к своему Улью. Облепленные сотами скалы уходили на сотни шагов ввысь. Тихо светящаяся керамитовая громада поражала воображение. Такого не увидишь на Земле с ее примитивной архитектурой. Гор отыскал нужную подъемную плоскость и произнес имя уровня. Плоскость взлетела ввысь.
Там, на самом верхнем уровне, обдуваемые всеми ветрами, наслаждаясь потрясающими видом на долину, жили Мимы. Они всегда вели себя странно по сравнению с прочими Темными, и даже жилье свое строили там, где никому другому просто не пришло бы в голову.
Здесь хорошо дышалось, и в сознании рождались новые образы. Здесь легче усваивалась та творческая энергия, которая потом выплескивалась там, внизу на удивительных и завораживающих представлениях. Как здорово, что образные панели и прочая хитроумная техника по-прежнему не способна заменить настоящее искусство!..
…Гор долго стоял, не понимая, что с ним происходит. Он во все глаза смотрел на свой уровень и не узнавал его.
Родимого обиталища Мимов просто не было!
Не было веселого нагромождения сот, не было маленьких зеленых садиков с удивительными растениями, питающимися человеческими эмоциями.
Не было ничего.
Только торчащие из мертвой скалы оплавленные края керамита.
Сердце пропустило удар. Подавленный страшным предчувствием, Гор направился к ближайшим ячейкам уровнем ниже.
Там жили добрые соседи и почитатели мимического искусства – Уго, техник с энергоконцентратора, и его семья.
Вот эта, знакомая с детства шестигранная полупрозрачная дверь с личным символом по центру. Сюда не раз приходил маленький Гор, чтобы играть с драчливыми сыновьями Уго. Гор приложил ладонь к двери и только теперь подумал о том, что его новый личный Код сообщит хозяевам о том, что к ним явился незнакомец. Уго ведь может и Мусорщиков вызвать…
Дверь по-змеиному пшикнула и скользнула вовнутрь. Уго был не из пугливых.
Но теперь, на лице возникшего перед Гором крепкого человека в ночной хламиде застыл самый настоящий ужас.
– Как… – прошептал Уго. – Ты?!
– Я, – так же тихо отозвался Гор.
Уго не пустил его за дверь. Он сделал короткий жест рукой и скользнул в темноту, за покатую стену. Гор помнил: там у Уго была мастерская. Уго буквально втолкнул Гора в тесную каморку, вырубленную прямо в скале, и мрачно произнес:
– Ничего не говори. Только слушай…
Уго тяжело дышал, на лице его выступили мелкие капельки пота, сверкающие в услужливо вспыхнувшем свете.
– Я не знаю, как ты оказался здесь. Молчи! Я и не хочу этого знать – мне слишком дороги мои дети. Все знают, что тебя отправили в Точку невозвращения, что ты – Обреченный. И если ты здесь – то…
Уго нервно облизал пересохшие губы.
– Что – «то»? – переспросил Гор, обмирая.
Он прекрасно понимал Уго и не хотел ему зла. Просто у него вдруг будто земля ушла из-под ног. Он начал мучительно осознавать, что возвращения из мертвых не получится…
– Не важно, – пробормотал Уго, потупив взгляд.
– Что с моим кланом? – через силу спросил Гор.
Он смертельно боялся ответа.
Уго с трудом поднял на него взгляд:
– Ты разве не знаешь? Мимов объявили вне Линий…
– Их изгнали? – с какой-то странной надеждой в голосе спросил Гор.
– Их… испарили… – выдавил из себя Уго. – Всех до единого…
Все вокруг рухнуло.
И горы, и соты, и этот человек, что стоял сейчас перед ним, понурив голову.
Больше не было ничего.
– Их должны были выпроводить за пределы Конгломерата, – каким-то виноватым голосом произнес Уго. – Но неделю назад, ночью пришли… Это были не Мусорщики…
– Санитары… – проговорил Гор.
– Да, наверное. И ваших сот не стало… Никого не стало…
Гор молчал, не в силах произнести ни слова.
– Потом прилетал с инспекцией Первый Мусорщик сектора. Говорил, будто что-то вышло из-под контроля, вроде как бы оправдывался. Можешь себе представить такое?
Такого Гор представить не мог. Мусорщики никогда не оправдывались перед Темными. Видимо, этому Первому здорово влетело за это «недоразумение».
– Это не все, – продолжал Уго. – Может, это только слухи – в каналах об этом молчат – но вроде бы в одну ночь уничтожили… всех Мимов на известных Мирах.
– Этого не может быть, – бесцветно произнес Гор.
Какое ему дело до всех Мимов во всех мирах? Если не стало всего нескольких человек, которые и составляли его собственный, настоящий Мир.
– И знаешь, что, – треснувшим голосом добавил Уго. – Сдается мне, что причиной всему этому можешь быть ты…
Гор медленно поднял взгляд на техника.
Уго умен. Он никогда ничего не говорил зря.
– А теперь уходи, – произнес Уго. – Я не видел тебя. Ко мне приходил чужак с незнакомым Кодом, и я просто не открыл дверь. Прощай…
Гор возвращался к Табору.
Все вокруг потеряло краски первого впечатления. Все было серым и мертвым. Как это и полагается в кромешной ночной тьме.
Гор не плакал, не рычал от бессилия. Он просто чувствовал, будто что-то выжгли у него изнутри неистовым Звездным Жаром, которым владели неведомые Посторонние.
Последние слова Уго убили его. Теперь Гор не сомневался: он и вправду мог стать причиной гибели своего клана. Только не мог понять – кому это понадобилось? Неужто его ничтожная жизнь, вырванная из лап замедленной смерти на планете Земля, стоит такой страшной расплаты?
Сухой разум работал сам, без участия Гора. Он размышлял над странным поведением Сильных.
Зачем сюда пришли Санитары? Ведь работа с Обреченными – это дело Мусорщиков.
Неужто…
Неужто они пришли мстить? Мстить за то, что произошло на таинственной околоземной Базе? Но как же они могли пойти против Приказа, против Статута и Кодекса?
Что-то было не так. Что-то, чего Гор пока не мог понять. На это у него просто не было сил. Больше всего ему хотелось броситься прочь с этой планеты, которая из светлой и теплой родины превратилась для него в зловещую могилу, хуже проклятой Точки невозвращения…
Но у него оставалось еще кое-что, без чего он не может покинуть Плацену.
