Че Гевара. Последний романтик революции

приехать: хочу его увидеть в последний раз...» Рикардо исполнил просьбу. В палате зазвонил телефон международной связи. В трубке донья Селия услышала грустный голос Алеиды: «Эрнесто сейчас не с нами... Как только сможет, он соединится с вами...»

На душе стало совсем беспокойно, а тут еще газеты пишут о серьезных уличных сражениях в Санто- Доминго. Один газетчик даже уверяет, что среди восставших находился Че Гевара...

Донья Селия закрыла глаза, подумала о том, что завтра обещал заглянуть к ней Рикардо... В мозгу побежала ленточка воспоминаний. Замелькали лица, знакомые и незнакомые, послышались голоса, шумы. Их стала заглушать одна идущая издалека мелодия. На ее звуковом фоне застыла «картинка». Поначалу она была в серой дымке, неясной. Потом постепенно стала проясняться... Селия увидела себя в актовом зале школы, где учился ее Эрнестито... А вот и он вместе с другими школьниками поет национальный гимн:

Да будут вечными лавры,
Которыми нас удостоят:
Будем жить увенчанные славой
Или клянемся со славой умереть!

На груди у Тэтэ, как и у других детей, бело-голубой бант цветов аргентинского флага... «Картинка» стала меняться. Что это? ...Почему Эрнесто уже в военной униформе, когда это у него отросла борода?!

Подсознанием она поняла, что это — последние сновидения в ее жизни... «Да будут вечными лавры...» — уже очень далеко продолжала звучать знакомая мелодия гимна, которая плавно перешла в темную тишину...

Когда ее вывели из состояния клинической смерти, донья Селия поведала навестившей ее родственнице о своем сне... На следующий день больная впала в кому и скончалась...

Когда Эрнесто узнал о смерти матери, в пути уже находилось его письмо ей с очередной оказией. В нем он сообщал «о новых авантюрах ее маленького пирата XX века». Позднее оба письма — матери и сына — были опубликованы в одном из журналов[157].

...Родные лица. Помните фильм Михаила Калатозова «Летят журавли» (кстати сказать, очень любимого Че Геварой)? В глазах умирающего героя прокручивается калейдоскоп лиц самых близких ему людей. Если что-либо подобное повторилось с Че в момент его расстрела боливийскими карателями, то, думаем, среди прочих лиц наверняка промелькнули родные лица близких, его соратников и друзей.

Сдержанный в проявлениях чувств, несколько замкнутый и молчаливый, Эрнесто Гевара не мог похвалиться обилием друзей (особенно таких, кого общительные кубинцы уже через пять минут знакомства называют «ми амиго» — мой друг. — Ю.Г.). Поэтому расскажем только о его отношениях с тремя из них — о друге юности и о двух друзьях (в равной степени — соратниках) последних 12 лет его жизни.

О первом, Альберто Гранадосе, читатель уже кое-что знает, по крайней мере, об их совместном путешествии по странам Южной Америки. К этому добавим несколько штрихов из его собственных воспоминаний. Предоставим ему слово:

«Нас было три брата... родом мы из провинции Кордовы (Аргентина). Сам я сначала закончил фармацевтический факультет университета. Однако карьера аптекаря меня не прельщала. Я увлекся проблемой лечения проказы, проучился в университете еще три года, стал биохимиком. И в 1945 году начал работать в лепрозории, расположенном в ста восьмидесяти километрах от Кордовы»[158].

В этом же году Эрнесто только стал студентом. Выбор им специальности дерматолога во многом был подсказан его старшим другом. Путешествовали по континенту они, уже объединенные не только дружбой, но и общими профессиональными интересами. Это подметил и чилийский газетчик из «Диарио аустраль» («Южная газета». — Ю.Г.), писавший о них репортаж, озаглавленный: «Два аргентинских эксперта-лепролога путешествуют по Южной Америке на мотоцикле».

«Ученые гости являются специалистами в области лепрологии и других болезней, сопутствующих проказе, — писал журналист. — Они хорошо знакомы с положением в этой области на их родине... Они также посетили лазареты в Бразилии, стране, где наивысший процент больных этой болезнью.

Кроме намерения ознакомиться с постановкой санитарного дела в разных странах Южной Америки, сеньоры Гранадос и Гевара, путешествующие на свои собственные средства, испытывают особое желание посетить чилийский лепрозорий в Рапа-Нуи. Наши врачи рассчитывают, прибыв в Вальпараисо (тихоокеанский порт Чили, связанный пароходным сообщением с островом Пасха. — Ю.Г.), установить контакт с руководителями Общества друзей острова Пасхи с целью изучить возможность посетить лепрозорий, расположенный на этом чилийском острове... Закончив однодневное пребывание в Темуко, сеньоры медики продолжат свой путь сегодня в направлении города Консепсион»[159].

Мы уже знаем, что Альберто останется в Каракасе, а дипломник Эрнесто вернется в Буэнос-Айрес, но восьмимесячная совместная поездка явилась хорошим испытанием для их дружбы. А было все — и печальное, и комическое. Уже в Мехико, вспоминая об этом путешествии, Гевара рассказывал жене такие случаи.

Мопед Альберто был «чудом велотехники». Даже тормоз работал не всегда. В одном месте на дороге Альберто кричит другу: «От меня убежали тормоза. (Прим. авт.: На испанском это звучит буквально так. Однажды в Боготе колумбиец попросту «въехал» в багажник моего «Мерседеса», стоявшего перед красным светофором. Когда я попробовал высказать свое возмущение, он, страшно обидевшись, сказал: «Как Вы не понимаете, сеньор, у меня «убежали тормоза!!!»). Я направляю мопед на столб, — испуганно бормочет Миаль, — а ты прыгай в кювет!»...

В порту Вальпараисо «сеньоры медики» спрятались в туалете одного сухогруза, чтобы доплыть бесплатно до острова Пасхи. Обнаружили их там уже когда судно было в открытом море. Капитан в виде штрафа поручил Альберто чистить картошку, а Эрнесто... туалеты. К тому же они скоро выяснили, что плывут не на Пасху, а в чилийский порт Антафагасту...

Как-то на ночлег их приютили пожарные в своей казарме. Ночью в помещении казармы случился... пожар (!) Путешественники помогают гасить его. Эрнесто с гордостью показывал двух спасенных им котят. Отмывать сажу и копоть было негде, поехали дальше на попутном грузовике до города, где намечали остановиться у одного знакомого Альберто. Тот, увидев на пороге двух «трубочистов», не хотел их впускать, пока Миаль не напомнил хозяину, что он — доктор Альберто Гранадос из Буэнос-Айреса...[160]

После победы революции Гевара пригласил своего друга и его жену переехать на Кубу, помог с жильем и работой. «В один из февральских вечеров 1969 года мы сидим в просторной гостиной Альберто Гранадоса, в гаванском пригороде Мирамар, — так начинается книга И. Лаврецкого (Григулевича) о легендарном партизане...

Альберто приехал в Гавану летом 1960 года, когда Гевара был президентом Национального банка. В президентском кабинете состоялась их первая гаванская встреча:

Гранадос (входя и оглядывая кабинет): Ты стал важным человеком, старина...

Гевара (отрываясь от бумаг): Миаль, дружище, ты откуда? Приплыл на плоту?

Гранадос (после крепкого объятия): Ну что, смотрю, не понимают тебя американцы? Читал сегодня газеты...

Гевара (закурив сигару): Ты же знаешь, когда какая-нибудь страна поднимает голову, как было в Гватемале, янки обязательно посылают самолеты и все изговняют. Это же — сукины дети... только что-либо у них затронешь... Раз! Объявляют тебя коммунистом, начинают науськивать ОАГ (Организацию американских государств. — Ю.Г.), завывая о западной демократии... Поэтому, чтобы им в отместку нагадить, ты должен стать что-то вроде коммуниста и добиваться, чтобы тебе помогли