защитить. На звание домохозяйки. Или хотя бы диплом. Мужчину кормить надо, рубашки ему стирать, табак покупать, пепельницу мыть. Трудно будет.
– У тебя поучусь. – Ольга села к письменному столу, пытаясь понять, над чем работает дочь.
А Юля обняла ее сзади и грустно сообщила:
– Не будет меня, мамуля.
– То есть? – не поняла Ольга.
– Служба! – объяснила Юля.
– Попросим Волкова, и все уладится.
– Не уладится. Я сама решила. Улетаю с полком.
– Ты думаешь, что говоришь? – Ольга с трудом пыталась не выдать закипающего раздражения. – Помешалась на самолетах. Чижа понять нетрудно, а ты? Опасная мужская служба! Вместе с отцом – другое дело. А теперь?
– Я так решила, мама.
– Юля, доченька, послушай меня. – Ольга не сомневалась, что отговорит Юлю. – Впереди дипломная работа. Понадобится время, литература, консультации. Все это в Ленинграде будет под рукой. А там? И о будущем подумать надо. Не вековать же тебе с дипломом инженера на вышке хронометристкой.
– Хронометражисткой, – поправила Юля. – И ты абсолютно права, мама. Но я не могу не поехать с ними. Ты этого не поймешь.
Ольга снисходительно усмехнулась:
– Объясни, а вдруг пойму.
Юля взяла из вазы яблоко, сосредоточенно вытерла его о рукав защитной рубашки и, прежде чем надкусить, сказала:
– Я люблю одного человека. И хочу быть там, где будет он. – Яблоко звонко хрустнуло под ее крепкими зубами.
– Кого, Юля?
– Поверь на слово: хороший парень.
Ольге стало не по себе. Отпуская дочь к отцу, она верила, что теряет ее ненадолго. Поехала девочка на каникулы и скоро возвратится. Теперь Ольга ясно поняла: Юля уходит от нее навсегда.
– Такая новость, а я ничего и не знаю, – вздохнула Ольга.
Юля вскинула брови, впиваясь зубами в яблоко, посмотрела исподлобья на мать и беззлобно упрекнула:
– Кроме своего института, мамочка, ты ничего и не хотела знать.
Она резко повернулась, колоколом вспучив юбку, и вышла в кухню. Уже из прихожей сказала:
– Я сбегаю в гастроном. Все-таки у нас праздник в доме. Грустный, правда, но праздник…
Ольга сидела как оглушенная. Ей никогда не приходило в голову, что она в чем-то виновата перед дочерью. Сколько бессонных ночей было проведено возле ее кроватки, когда к девочке цеплялась то одна, то другая болезнь? Как разрывалась она на части, когда надолго слегла в больницу тетя Соня. Лабораторию в те дни лихорадило, надо было корректировать задание, решать кадровые вопросы, под открытым небом портилось новое оборудование, а помещения, обещанного год назад, по необъяснимым причинам не выделяли.
Ольга металась в отчаянье. Укачивая на руках измученного болью ребенка, она страдала от своей беспомощности. Ее душила обида на директора, много наобещавшего и почти ничего не сделавшего для лаборатории, на его развеселого заместителя, сумевшего убаюкать Ольгу своими шуточками и побасенками и за месяц ее отсутствия перессорить весь коллектив, на врачей, которые приходили, выписывали рецепты и уходили, не облегчив детских страданий.
Однажды она сломалась и дала телеграмму Чижу – у Юли была тяжелая форма воспаления легких. Он прилетел на другой день, с кем-то переговорил, и девочку взяли в детскую клинику Военно-медицинской академии.
Простудные заболевания преследовали Юлю до четвертого класса. Ольге уже тогда предлагали интересные заграничные командировки, каждая из которых могла дать новую информацию, открыть новые горизонты в работе. Большинство этих предложений остались нереализованными. В пятом, шестом, седьмом классах Юле трудно давались точные науки, и Ольга старалась использовать каждую свободную минуту, чтобы позаниматься с ней, ненавязчиво открыть простоту сложных химических формул.
Ольга считала, что в воспитании дочери не сделала ни единой педагогической ошибки, и поэтому не понимала, почему Юля не была с нею откровенной. Отцу девочка писала длинные-предлинные письма, а при встречах рассказывала такие сокровенные подробности, к которым и близко не подпускалась мать.
– Как тебе удается так расположить ее к себе? – опросила как-то Ольга у Чижа. И он удивился.
– Я уверен, что это ты делаешь.
Конечно, она многое рассказывала дочери об отце, часто ссылалась на Чижа, ставя его в пример ей, и самое удивительное – он ни разу не подвел Ольгу, ни разу не разочаровал дочь.
Желание Юли переехать к отцу вызвало у Ольги смешанное чувство обиды и растерянности. Хотелось воспротивиться. Но подумав, Ольга пришла к выводу, что ее дочь приняла верное решение. Рядом с отцом она быстрее обретет самостоятельность, ответственность за близкого человека, научится хозяйничать, ухаживать за собой. У Ольги наконец появится возможность без оглядки окунуться в работу.
Ни у матери, ни у дочери не было причин для взаимных обид и упреков. И все-таки упрек прозвучал. Мягкий, деликатный, но тем более обидный. «Кроме своего института, мамочка, ты ничего не хотела
