психологию взаимоотношений в полку. Этому ее учила мать. «Если ты поймешь, чем живет твой муж, ты избавишь себя от многих ошибок в семейной жизни».
Следующие рассказы Новикова становились глубже. Он делился с женой не только впечатлениями, но и сомнениями, вслух сожалел о допущенных ошибках. Алина никогда не давала ему прямых советов. По ее реакции он частенько угадывал ее отношение к рассказанному, в размышлениях искал ответы на свои сомнения, в молчании – подтверждение своим выводам.
Алина знала всех летчиков полка. Знала их жен и детей. Она умела запросто зайти в квартиру, разговориться, помочь по кухне или посидеть с малышом. О семьях, в которых она побывала, у нее быстро складывалось довольно точное представление.
«Серегин какой-то вялый пришел на полеты», – скажет иногда Новиков и посмотрит на жену. И она, если знает, скажет: «У него сын болеет». Или промолчит, но на следующий день обязательно сообщит: «Зина требует шубу каракулевую, а он не соглашается, в долги лезть не хочет. Вот и надулись…»
Где-нибудь в другом месте подобный частный эпизод может пройти незамеченным. Надулись – и ладно, завтра помирятся. В авиации любая семейная перепалка может обернуться трагедией. Взвинченный ссорой летчик медленно реагирует на команды, у него повышенная рассеянность, забывчивость, появляется приблизительность в расчетах, где необходима точность, короче говоря, такой летчик еще до вылета – предпосылка к происшествию. А между предпосылкой и происшествием дистанции нет – острая грань.
Алина, как не раз убеждался Новиков, очень хорошо это понимала. Слушая его полковые новости, она полученную информацию неторопливо осмысливала и своими размышлениями нередко подводила его к неожиданным выводам.
– Волков до тебя здесь был, – рассказывал Новиков, наблюдая, как Алина ловко раскатывает творог для любимых Санькиных сырников. – Поцапались из-за Чижа… Ты же Федю Ефимова знаешь? Высокий такой.
– Кто его не знает.
– Парень влип… Любовь свою школьную отыскал, Нину. А она уже с мужем и дочуркой.
– Что же она?
– Любит его. Любит дочь. Любит мужа.
– Так не бывает.
– Ну, уважает мужа. Там все застряло из-за девочки, по-моему. Обожает отца, друзья они. Нина боится разлучить их, страдает. Он мне показывал ее письма. Оба влипли.
– Если не будут спешить, разберутся.
– В том-то и дело, что надо спешить. Ефимов – кандидат в космонавты, надо что-то решать с этой историей. Тоже не дело, эгоизм получается. Она мечется между ним, мужем, дочерью, а он, ничем не рискуя, ждет. Хороша любовь! Любить – значит, взять на себя ответственность за судьбу любимой, понимать ее, делать все, чтобы уменьшить груз, лежащий на ее плечах… Что ты смотришь, я неправильно думаю?
– Нет, ты очень интересно думаешь. – Алина поправила тыльной стороной ладони упавшую на глаза прядь. – Предполагается и ответственность за судьбу любимого?
– Естественно.
– Значит, кто-то из двоих должен идти на жертву. А если я не хочу, чтобы ты жертвовал ради меня?
Новиков опустил глаза. Алина, как всегда, повернула разговор в совершенно неожиданную плоскость. Сейчас все абстрактные категории обретут плоть и покатятся по конкретным рельсам. Он не был готов к этому повороту.
– Ты считаешь, Ефимов должен отказаться от Нины? Она обретет покой, он осуществит мечту юности – станет космонавтом. И просто, и главное – правильно.
Новиков засмеялся:
– Ты даже не представляешь, как верно рассуждаешь! Только говорить с Ефимовым на эту тему я не буду. Пусть Волков сам говорит.
Алина что-то еще хотела сказать, но дверь в прихожей с треском распахнулась и с пушечным грохотом захлопнулась. Влетел Санька и с визгом повис на шее у отца.
– Пап, ну самолеты у вас! Там технари движок гоняли. Как форсаж врубили, он аж взбугрился! А язык из сопла – кольцами, как «колдун» на мачте. Почему это, а, пап?
– Был на аэродроме?
– Естественно.
– И по шее тебе не дали?
– Дурак я шею подставлять? Никто и не видел. Мы в дырку пролезли, а потом из-за капонира все видели.
– Кто это мы?
– Я и Шурка.
– Это какой Шурка?
– Не какой, а какая.
– Все, вопросов нет.
– Зато у меня есть: почему пламя двигателя в форсажном режиме разбито ритмичными кольцами?
– Ей-богу, не знаю. Думаю, что это какое-то резонансное явление.
