структуру обоих веществ, провел четыре полных химических анализа этих двух веществ, определил температуру кипения и плавления восьми, а удельный вес и показатель преломления двух веществ. Поистине Сергей Васильевич в этой работе проявил себя не просто замечательным химиком- экспериментатором, но, лучше сказать, прекрасным химиком-ювелиром.
Опыты с такими малыми количествами вещества с одновременным получением богатых экспериментальных данных невольно заставляют вспомнить подвиги русских умельцев-туляков, так прекрасно описанные Лесковым в его бессмертном «Левше».
Еще раз надо напомнить состояние техники эксперимента того времени и трудности при работе с дивинилом, связанные с его физическими особенностями. Чтобы обеспечить конденсацию дивинила в жидкость, необходимо применять глубокое охлаждение и все время следить, чтобы ни один кубический сантиметр дивинила не был потерян. Ведь один литр газообразного дивинила весит около 2 граммов, а Сергей Васильевич располагал всего 21 граммом дивинила.
Единственной помощницей Сергея Васильевича в этой работе была студентка-дипломантка Н. А. Скавронская, которая потом вспоминала:
«Я работала с Сергеем Васильевичем в 1909–1910 годах. Два семестра: осенний и зимний. Мы кончили работу нашу в мае 1910 года. Работа называлась: «Полимеризация дивинила». Я помню, что Сергей Васильевич весь уходил в свою работу, увлекался ею сильно и тем самым втягивал меня. Работали много и подолгу, совершенно забывая о всех других делах. Над некоторыми опытами, как сжигание и получение тетрабромида, который Сергей Васильевич любил поручать мне, я иногда проводила в лаборатории всю ночь, уходя домой в 5–6 часов утра. А сколько радости, но этого мало — какое у него было торжество, когда мы получили первую порцию каучука из дивинила! Я помню, что к нам, в нашу маленькую лабораторию, началось целое паломничество химиков, чтобы посмотреть на новорожденного! Можно ли было думать, что эти опыты разовьются в такую громадную работу, будут построены заводы!»
О своих работах по полимеризации дивинила Сергей Васильевич сделал первое сообщение на заседании Русского физико-химического общества 5 мая 1910 года.
С этой даты история химии ведет начало новой эпохи, ознаменованной рождением реальной возможности создания искусственных продуктов, заменяющих— и даже превосходящих! — натуральный каучук.
В результате проведенных исследований по полимеризации углеводородов ряда дивинила и аллена С. В. Лебедев установил фундаментальные закономерности для этих процессов, которые в дальнейшем получили название правил С. В. Лебедева. Этими правилами была установлена взаимосвязь между химической структурой полимеризуемых углеводородов и скоростью процесса, влияния температуры на образование полимера и димера, выяснены условия, при которых димер, являющийся нежелательным продуктом реакции, образуется в наименьших количествах. Одновременно С. В. Лебедев установил, что процесс образования полимеров может быть значительно ускорен при применении катализаторов.
Не углубляясь в описания теоретической научной значимости исследований, о которых С. В. Лебедев доложил в этот день обществу, необходимо отметить, что он впервые дал правильные представления о строении колоссальной по величине молекулы каучукоподобных полимеров — представления, в основном согласующиеся с современными взглядами на этот вопрос.
Ныне процесс полимеризации рассматривается в науке как процесс, протекающий по так называемому «цепному» механизму. Теоретическую разработку механизма реакций, протекающих таким образом — по закону растущих цепей, значительно позже осуществил академик Николай Николаевич Семенов. Тем не менее взгляды С. В. Лебедева были очень близки к современным представлениям о механизме реакции полимеризации. Строгая постановка и блестящий анализ эксперимента постояли за себя: даже при отсутствии разработанной теории Сергею Васильевичу Лебедеву удалось сразу же правильно определить характерные особенности изучаемого им процесса.
Одна из сотрудниц Сергея Васильевича Лебедева по женскому педагогическому институту, Р. Н. Николадзе-Полиевктова, так вспоминает этот знаменательный день:
«В мае 1910 года Сергей Васильевич выступил на одном из «четвергов» с докладом о полученных результатах своей работы, с демонстрацией своих (и Н. А. Скавронской) «каучукоподобных» полимеров. Надо ли говорить, как мы сияли и гордились, так как первый каучук Лебедева получила женщина… После заседания мы радостно обступили его, чтобы выразить наши чувства и поделиться переполнившими нас впечатлениями. Что же он нам ответил на это? «Видите, два года работы и лишь на полчаса результатов. Такова жизнь химика: за каждым словом — годы труда, но зато и в этом наша сила». Он не допускал праздничного настроения в химической обстановке даже в таких исключительных случаях, каким был для нас этот исторический вечер».
Никто из присутствовавших в то время на заседании не думал, что через двадцать лет на основе полимеризации дивинила, впервые наблюденной С. В. Лебедевым и о которой первыми узнали участники этого заседания, в первой стране социализма, а затем и в других странах будет решена задача промышленного синтеза каучука. Что сбудется, таким образом, мечта многих ученых всего мира.
Но от первых опытов до превращения их в грандиозную мировую эпопею пролегал нелегкий путь, на котором великому русскому химику предстояло еще преодолеть множество препятствий.
В 1910–1912 годах Сергей Васильевич завершил свое историческое исследование полимеризации двуэтиленовых углеводородов, относящихся к производным дивинила, и перешел к изучению полимеризации другого класса этих углеводородов — так называемых алленовых. Алленовые углеводороды, так же как и углеводороды ряда дивинила, относятся к двуэтиленовым углеводородам, но две двойные связи, имеющиеся в их молекуле, расположены у одного и того же углеродного атома. Это определяет своеобразие химических превращений, которым могут подвергаться подобные соединения. Получение чистых алленовых угловодородов еще более сложно, чем угловодородов ряда дивинила. Как видите, С. В. Лебедев ставил перед собой одну задачу труднее другой. Только в последние годы благодаря большому расширению работ в области непредельных соединений и синтеза полимеров на их основе количество работ, посвященных исследованию алленовых углеводородов, увеличилось. Но до тех пор — свыше сорока лет — исследования С. В. Лебедева по полимеризации алленовых углеводородов были единственным источником наших знаний по этому вопросу.
В этих исследованиях, как и во всех предшествовавших и всех последующих работах, С. В. Лебедев проявил свое блестящее мастерство. Сразу после опубликования этих исследований один из выдающихся русских химиков начала XX века, безвременно ушедший в могилу Лев Александрович Чугаев, рассматривая их результаты в одной из своих обзорных статей, называет эти исследования «прекрасными». Это был отзыв крупнейшего знатока и мастера!
Сергей Васильевич, как уже отмечалось, проводил свои исследования в период с 1908 по 1912 год с большой творческой напряженностью. За этот сравнительно короткий период он семь раз выступил с докладами о результатах своих экспериментальных работ в Русском физико-химическом обществе, на XII съезде русских естествоиспытателей и врачей и опубликовал несколько статей.
Вместе с тем он вынужден был продолжать преподавательскую работу, руководя практикумом студентов по аналитической химии, и выполнял обязанности помощника делопроизводителя отделения химии Русского физико-химического общества. Такую большую нагрузку Сергей Васильевич смог выдержать только благодаря умению правильно организовывать свой отдых.
«Он умел отдыхать, — рассказывает Анна Петровна Остроумова-Лебедева. — Рядом со мной (я все время писала этюды) он молча сидел с забытой на коленях книгой. Следил за моей работой, а то наблюдал каких-нибудь букашек или разбирал по лепесткам цветок и часто восхищался той логикой и изобретательностью природы, которую он видел в цветке. Иногда он лежал на спине, и мне казалось, что он спит, а он вдруг вынимал записную книжку и писал в ней химические формулы. Его и тогда не оставляли мысли о химии. Вообще я много раз замечала, как Сергей Васильевич, сидя в концерте и, видимо, взволнованный музыкой, вдруг поспешно вынимал свою записную книжку или, если ее не было, торопливо брал афишу и начинал на ней записывать химические формулы и потом прятал ее в карман. То же самое происходило и на выставках. Многие из моих выставочных каталогов имеют следы записанных им формул…»
Но особенно хорошо он отдыхал во время путешествий. Его отдыху способствовала перемена обстановки, новые впечатления, встреча с новыми людьми. Все это вытесняло на время из головы мысли о
