Из «Завоевания луаринов: Новые правила жизни на Медном Архипелаге», написанные Микабуром Дуре из Квинскова, изданные в 312 году Эры Людей.
Во время кровавых десятилетий до 174 года Эры Людей Медный Архипелаг раздирала борьба. Враждующие ветви королевского дома делили трон. В конце концов, корона потеряла контроль над воюющими кланами коренных знатных рэка. Ученые говорят об этих годах, что только джунгли благоденствовали, потому что деревья питались кровью рэка. В течение этого времени Архипелаг продавал больше рабов, чем покупал. Победители продавали поверженных врагов в Восточные и Южные Земли, а проиграв следующую битву, сами попадали в рабство.
Королева Имиари VI династии Хайминг предпринимала бесчисленные попытки восстановить мир среди рэка. Эти усилия ни к чему не привели. Ее свергли после двенадцати лет правления. Ее преемница и убийца, королева Дилсубай, тоже Хайминг, приблизила высокородных дворян, которые поддерживали ее шаткое притязание на трон, и бросила в тюрьмы их соперников. Славные дни меднокожих королев-воительниц закончились.
На материке бледнокожие жители Восточных Земель, которых киприотские люди называли луаринами, воспользовались раздорами на Архипелаге. Риттевон Ланман, младший сын не самого знатного рода в Марене нашел союзников в землях Тазаны, Галлы, Торталла, Марены, Сарэйна и южного соседа Торталла, Барзуна. В свою армию он набрал младших сыновей, искателей приключений и наемников, и всех купил обещаниями богатств Архипелага. Вместе с ними в поход отправились боевые маги, обученные в университете Картака. Риттевон и его главный союзник Лудас Джимайен, сын торгового клана Тиры, отдали свои души в залог за золото, которое купило им услуги этих боевых магов. Они купили всех знатных рэка заранее, пообещав высокие посты при дворе, когда Риттевон взойдет на трон.
Первое вероломное нападение произошло 5 апреля 174 года Эры Людей. Захватчики ударили не по столице Архипелага — Раджмуату, где кузены Хайминг грызлись за корону, а по крепости, принадлежащей клану Малубисай, на юге острова Малубисанг. Этот самый мощный клан Архипелага был захвачен врасплох. Дома превратились в руины, воины оказались в братских могилах, отпрыски в цепях, все в руках магов-луаринов.
Следующие семь лет луаринские корабли и армии высаживались на островах от Малубисанга до Ломбина, от Имахина до Тонгканга. Меньшая часть кланов рэка, видя, куда дует ветер, заключили союз с завоевателями. Им позволили сохранить свои земли. Для знатнейших рэка и членов королевского дома Хайминг луарины предложили либо рабство, либо смерть.
В день летнего солнцестояния в 181 году Эры Людей первый король Риттевон был коронован как правитель государства Медный Архипелаг. Но рэка все же преобладали. Знатные луарины — некогда сыновья портных и кузнецов, безземельные младшие сыновья и наемники — поселялись в домах и владениях рэка и называли их прежними названиями. Многие луарины приезжали сюда и начинали свое дело. Поощрялись браки между рэка и луаринами из низших классов. Луарины прочно пускали здесь корни.
Подобно большинству народов, таким образом проигравших борьбу, рэка решили, что только войной Бессмертных можно объяснить падение их бога-покровителя Киприота и завоевание земель луаринами. Луаринские жрецы учили, а люди рэка верили, что боги — воинственный бог Митрос и Великая Богиня, Богиня Мать, победили его и сбросили с трона. А Киприоту дали власть только над местными морями, чтобы было чем заняться у них под присмотром.
Вскоре после последней битвы изгнанный бог Киприот обратился к рэка через одну старую жрицу. То, что он пообещал, стало переходить от рэка раба к свободному рэка, от матерей или отцов рэка к их полулуаринам-детям. Киприот сказал своим людям, что луаринам не удалось изничтожить династию Хаймингов. Одна ветвь королевской семьи спаслась. Киприот пообещал, что из этой спасшейся ветви Та, Которая Обещана, придет. Она станет королевой с двумя коронами, избранная богом править Архипелагом и теми, кто хочет освободить его.
27 марта — 21 апреля 462 год Эры Людей Пиратский Обрыв, Торталл, побережье Изумрудного океана
Георг Купер, барон Пиратского Обрыва, второй начальник секретных агентов королевства, отложил в сторону документы и проследил взглядом за своей единственной дочерью, возникшей на пороге кабинета. Алианна, или Али, как ее называли в кругу семьи, появилась в дверях, картинно вскинув руки. Судя по всему, месяц у своих родственников в Корусе она провела прекрасно.
— Дорогой папа, я так рада воссоединению с тобой в нашей славной столице, — провозгласила Али преувеличенно торжественно, — и жажду вернуться назад, в лоно семьи.
На первый взгляд она нисколько не изменилась. На ней было элегантное зеленое одеяние, несколько более свободное, чем требовала мода: как и ее отец, Али носила при себе оружие. К золотой цепочке крепились меч и кошель. Широко расставленные глаза под ровными темными бровями все еще были зеленее, чем глаза Георга. Маленький аккуратный нос она унаследовала от матери. Пухлые губы были тронуты какой-то помадой. Но волосы…
Георг моргнул. Дочь зачем-то намотала на голову простой белый платок, полностью прикрывавший волосы и шею.
Георг приподнял бровь.
— Ты что, собираешься присоединиться к актерам? — мягко спросил он. — Будешь заниматься танцами или чем-то подобным?
Али отбросила притворство и сняла наконец платок, развязав сначала вышитую ленту, которая придерживала его на голове. Вместо привычных волос светло-рыжего оттенка взору Георга предстала темно-синяя шевелюра.
Георг молча уставился на дочь.
— Знаешь, — сказала Али и покраснела, — цвет травы и синий вместе дают потрясающий эффект.
Али расправила плащ.
Георг не мог больше сдерживаться. Он согнулся пополам и зарыдал от смеха. Али сначала крепилась, но потом тоже расхохоталась.
— Что, папа? — спросила она. — Ведь это последний писк моды!
Георг вытер слезы рукавом.
— Что ты с собой сделала, девочка? — всхлипывая, сказал он.
Али прикоснулась к прическе.
— Но, папа, — проговорила она. Ее голос и губы дрожали от смеха. — В университете все так ходят! — Затем она продолжила в торжественной манере: — Я поддерживаю тех, кто подчиняется требованиям моды, кто колеблется от любого, самого легкого дуновения вкуса! Я презираю поверхностность жизни.
Георг все не мог успокоиться.
— Ну, папа, так говорят все студенты. — Али плюхнулась в кресло и вытянула ноги, демонстрируя отцу свои ботинки, кожаные, коричневые с золотыми прожилками. — Симпатичные, да?
— Ничего, — ответил он с улыбкой. — Так поверхностность чьей жизни ты презираешь?
