запирали двери. Туристам, которые составляли основную часть едоков в это время года, не оставалось ничего другого, как сидеть под палящим солнцем на ограждении фонтанов или стаптывать ноги на неровном булыжнике в поисках более высоких удовольствий.
Боттандо сразу начал их опекать и подозвал официанта.
— Вы, наверное, проголодались. Хорошая итальянская еда воскресит вас. Я отлично помню, как кормят в лондонских ресторанах. — Он сделал добродушное лицо и приветливо улыбнулся Аргайлу. Молодой человек был несколько смущен неожиданным радушием генерала.
— Мистер Аргайл, рад видеть вас снова. Я слышал, вы сделали еще одно великое открытие. Надеюсь, на этот раз вы не ошиблись.
Аргайл пожал плечами:
— Я шел методом исключения, поэтому ошибки быть не должно.
— Метод исключения меня как раз и волнует. Можно ли ему так уж доверяться?
Аргайл неловко засмеялся, и Боттандо вежливо прекратил беседу, чтобы дать всем спокойно поесть.
— Что это у вас? — спросила Флавия немного погодя.
— Это? Это — моя библия. — Генерал показал им обложку книги. — «Кто есть кто в искусстве». Настоящий кладезь ценной информации. Я нашел здесь много интересных фактов о наших друзьях, врагах и коллегах.
Он пролистнул несколько страниц.
— Возьмем, к примеру, нашего друга Спелло. Глядя на него, вы никогда не заподозрите, что когда-то он служил старшим советником в Ватикане. Да, в сороковые годы. Надо же, Спелло всегда так неряшливо одет, а в Ватикане ценят опрятность. Тогда он был совсем еще молодым. Наверное, мечтал сделать великолепную карьеру и не догадывался, бедняга, что его ждет скромная роль специалиста по этрускам. А могли вы представить, что наш обожаемый министр, этот неуклюжий болван, военная косточка, понятия не имеющий о том, что такое изящные искусства, выращивает японский сад бонсай? Или что Томмазо в тайне от всех пишет картины?
— Все это вы почерпнули из книги?
— Не совсем. Томмазо однажды обмолвился, что, уйдя на пенсию, собирается писать картины у себя на вилле, а в справочнике указано, что он обучался в художественной школе. И между прочим, не в какой- нибудь, а в лионской. Значит, он действительно хотел стать художником. Я сопоставил факты, применил логический анализ и сделал единственно возможный вывод.
— Сейчас вы скажете, что Томмазо подавал большие надежды и особенно любил делать копии с картин Рафаэля?
— Нет, Флавия, нет. Я был бы счастлив, если бы все оказалось так просто. Увы, бедняга, видимо, не отличался большим талантом. Но, следует отдать ему должное, вовремя понял это и предпочел стать хранителем великих произведений других художников, чем создавать посредственные самому. Одно мы знаем точно: если картина Рафаэля была подделкой, то подделал ее Морнэ. Нам нужны доказательства. И, насколько я понимаю, эту задачу вы взяли на себя. А теперь скажите мне: где она?
— В Сиене, — просто ответил Аргайл. Боттандо казался удивленным.
— Вы уверены? Как вы пришли к такому заключению?
— Уверен, потому что других вариантов нет. В коллекции Кломортона ее нет, в коллекции ди Парма ее нет, и в то же время она исчезла. Значит…
— Значит… — поторопил его Боттандо.
— Я больше не буду ничего говорить, пока не проверю свою догадку. В любом случае у вас теперь есть все факты. Вам, генерал, остается только их сопоставить, применить логический анализ и сделать единственно возможный вывод.
— Английский юмор? Ну ладно, поскольку я знаю, куда вы направляетесь, детали могут подождать. Когда вы едете?
— Завтра утром, — ответила Флавия. — Я не вижу причин трогаться с места немедленно. Картина находится в полной безопасности. — Она заказала кофе.
— Картина, может, и в безопасности, а вот вы — нет. Я думаю, вам понадобится охрана, — заметил Боттандо.
Флавия покачала головой:
— Нет. Если мы поедем с военизированной охраной, да еще под вой сирен, поднимется страшная шумиха. Пойдут разговоры, в утренних газетах появятся статьи, полные домыслов и слухов. Лучше все сделать по-тихому и сначала удостовериться, что картина на месте. А потом уж можете вызывать столько охраны, сколько захотите. Я лично считаю, чем больше — тем лучше. Главное, сами не проговоритесь.
— Конечно. Думаю, ты права. В котором часу вы поедете?
— Рано утром. До этого времени мне нужно успеть снять деньги в банке, подсчитать, сколько я могу тратить в день, чтобы дожить до следующей зарплаты, принять душ и собрать вещи.
— Как мне с тобой связаться? О, кстати, взгляни на это. — Генерал достал из кармана листок бумаги и протянул Флавии.
— Телекс от Женэ. Жалуется, что проделал для нас столько работы, а мы не ценим его усилий. Я уверен, что всю эту работу за него делает кто-нибудь из помощников. Он выяснил, кто незадолго до появления «Елизаветы» покупал картины начала шестнадцатого столетия соответствующего размера. Вот результат: три картины купил Бирнес, шесть — Морнэ. Другие ничего не покупали.
— Можно мне взглянуть? — Аргайл взял в руки листок и внимательно прочитал. — Вот, скорее всего эта. — Немного поразмыслив, он ткнул в строчку «Портрет женщины, копия Фра Бартоломмео». — Цена — три тысячи бельгийских франков. Продан Жану-Люку Морнэ. Семьдесят на сто сорок сантиметров. Все совпадает: возраст и более или менее размер. Стиль тот же, что у Рафаэля. Я думаю, это та картина, которая послужила фоном для «Елизаветы». А ваш французский коллега не прислал фотографию? — с надеждой спросил Аргайл.
Боттандо снова порылся в карманах.
— Вот, — произнес он наконец, выкладывая фотографию, — не очень хорошего качества, но общее представление дает. Это ксерокопия с каталога. Как все-таки удобно с современной техникой, правда?
Аргайл слишком увлекся изучением снимка, чтобы ответить. С удовлетворенным видом он передал его Флавии, но та казалась разочарованной. В самом деле, на снимке был изображен очень старый потемневший портрет женщины средних лет с перспективой двойного подбородка и прочих прелестей преклонного возраста. Она была в темном платье с длинными рукавами. Темные волосы, огромное количество украшений — тиара на голове, широкое колье и замысловатой формы кольцо.
— Если они использовали ее, то это не большая потеря. Портрет «Елизаветы» был значительно лучше, — заметила Флавия.
— Да, но ты взгляни на окно и пейзаж за окном в левом углу. Очень похоже на фон «Елизаветы», и именно там, где брали пробы для экспертизы. Мне кажется, мы на верном пути.
Боттандо одобрительно кивнул.
— У вас острый глаз, — сказал он. — Я тоже заметил сходство, но у меня в руках была фотография Рафаэля.
— Это доказывает, что картину подделал Морнэ. Значит, Спелло можно вычеркнуть из списка подозреваемых, — с удовлетворением объявила Флавия.
— Увы, нет. Морнэ также служил в сороковые годы советником в Ватикане и мог знать Спелло. Вот вам еще один пример полезности этой книги. — Генерал встал и стряхнул с коленей хлебные крошки. — Пора возвращаться в офис. В отличие от вас я должен еще поработать.
Они расстались. Флавия и Аргайл направились на восток, а Боттандо побрел в офис. Он очень тревожился, хотя и не стал высказывать своих опасений Флавии. Одно убийство уже совершилось, и генерал сильно рисковал, отпуская ее без охраны.
Флавия и Аргайл с удовольствием помылись, постирали одежду и, переделав разные мелкие домашние дела, провели чудесный вечер. Флавия запустила стиральную машину и просмотрела электронную почту, а Аргайл тем временем штудировал книги, которые привез с собой из Англии. Уютно устроившись в любимом кресле Флавии и перекинув ноги через подлокотник, он зачитывал ей некоторые
