которая работала допоздна. Их целью была будка смотрителя на краю одного из причалов. На другом краю причала был контрольно-пропускной пункт, но он был пуст, как и остальные пункты, расставленные вдоль берега. Вход в гавань по ночам блокировался огромной цепью, и охранять пристани не было смысла, так как ни один корабль не мог пристать до утра.
Смотритель был другом. Он вышел пройтись, пока Али и ее друзья проскользнули внутрь. Там они скинули с себя маскарадные костюмы, натянули на головы капюшоны и перчатки и проверили веревки, крепко обвязанные вокруг талий. Как только все были готовы, Иокс открыл потайной люк в самом дальнем углу будки. За ним обнаружилась лестница, ведущая под причалы. Молча, друг за другом, они спустились в зловоние и грязь, облеплявшие берег гавани. Камни здесь были покрыты какой-то липкой слизью, что очень затрудняло передвижение. Джимарн хорошо знала гавань, потому что когда-то больше месяца убирала тела, оказавшиеся здесь после казней на Примерах. Она показывала дорогу. Из-за заклинаний, защищающих их от чужих глаз, невозможно было разглядеть и друг друга. Единственным источником света был маленький хрустальный шар, который освещал путь с севера и востока вдоль берега.
Наконец они остановились под одним из трех доков, отделенных от торговых крепкой стальной цепью, дальний конец которой был надежно закреплен в деревянном пирсе. Цепь не достигала камней, и это означало, что Али и ее люди могут проскользнуть в щель между землей и цепью. Только там они скинули капюшоны и смогли увидеть друг друга. Теперь можно было не опасаться, что подвыпившая солдатня, шатающаяся по порту, случайно заметит их. Это место охранялось так же, как улица. Три дока для невольничьего рынка были огорожены сетями на случай, если какой-нибудь отчаявшийся раб спрыгнет в воду и попытается сбежать.
Они быстро разделились. Иокс и Джимарн побежали к дальнему доку, Фегоро и Локак – ко второму, а Али – к третьему, самому короткому. Именно к этому доку причалил корабль, на котором она приехала сюда рабыней. Они быстро измеряли длину, ширину и высоту деревянных свай и прочих укреплений, на которых держался причал. Как только все было готово, они снова прикрыли свои лица и головы и вернулись в будку смотрителя.
После того как все записали свои измерения на карту, изготовленную Али, они вернулись в прачечную. Гучоль, сестра Атисы, ждала их там. Она забрала у них испачканную одежду и бросила в большую бадью со специальной водой. Али и Джимарн в это время отмывались во второй бадье, наполненной мыльной водой, а трое мужчин мылись в третьей.
– Неплохо поработали мы сегодня вечером, друзья, – сказала Али, вытираясь, – а потом будет еще интереснее, я думаю.
– Да, Дуани, – хором ответили остальные. Перед сном Али заглянула в бывшую кладовку, ныне переоборудованную под рабочую комнату Окобу и Юсуля. Она взяла графитную доску и мелок и шифром написала просьбу изготовить двенадцать горшков липкой огнеопасной массы, так называемой гремучей смеси.
Наутро, спускаясь по лестнице за мылом, сделанным Окобу специально для Дов, Али увидела, что несколько служанок разносили букеты цветов и расставляли их в комнатах.
– Люди узнали, что вернулась леди Сарэй, – сказала Булэй. Она несла изысканную композицию из орхидей в комнату своей хозяйки. – Улазим говорит, что теперь цветов даже больше, чем год назад. Есть букеты и для ее светлости и леди Дов.
– Я думаю, Дов обрадуется, – невозмутимо сказала Али. – Она обожает поклонников.
Булэй фыркнула и побежала вверх по лестнице. Али отправилась искать ребят из своей команды. Она нашла толстушку Атису, которая возилась с букетом райских цветов в парадной гостиной.
– Доброе утро, Дуани, – с улыбкой сказал Атиса, – ты все еще потрясена великолепием королевского дворца?
– Я гораздо более потрясена видом рыб-людоедов, – ответила Али и поправила веточку зелени рядом с оранжевыми цветками. – Атиса, ведь это ты ходишь с Чинаол за покупками на рынок, да?
– Через день, – ответила Атиса и кивнула так, что ее кудрявые локоны выбились из прически, – когда она идет на рыбный рынок. Она берет Хироуза или Расая, когда идет за мясом.
Али засмеялась. Эти двое из ее команды, выбранные Чинаол в помощники, были самые красивые, что и послужило, как подозревала Али, причиной просьбы нести тяжелое мясо.
– Не говори, откуда ты это услышала, но шепни кому-нибудь, можно не одному, что Топабоу ругает регентов за то, что они недостаточно тверды с мятежниками на дальних островах. Ты уже собрала информацию?
– Дуани! Мы в первую очередь разузнали, кто в городе много разговаривает и кого больше всех слушают. Мы знаем, что ты не простила бы, если бы к твоему приезду у нас не было бы источников!
– Я боялась, что вы будете заняты, отбиваясь от городских парней, клеящихся к вам, и забудете старушку Дуани, – сказала Али, – но я вижу, что ошиблась на ваш счет. Позаботься, чтобы о Топабоу все говорили разное, потому что если будет звучать одна и та же история…
– Они поймут, что это пущенный кем-то слух, – закончила за нее Атиса. Этот урок Али вдалбливала им зимой.
– Мы сделаем так, что регенты и Топабоу погрязнут в разбирательствах как домашних дел, так и дел дальних островов.
– Неужели простые слухи имеют для них такое значение? – тихо спросила Атиса. Ее черные глаза смотрели серьезно.
Али погладила ее по щеке.
– Трудно не обращать внимания на чужие слова, – сказала она и улыбнулась. – Слух въедается в душу человека – ни прогнать его, ни ответить на все вопросы. Жертва сходит с ума, звереет, пытается понять, откуда это все берется.
– А обезумевшие люди совершают ошибки, – ответила Атиса цитатой из уроков Али. – Как я рада, что ты на нашей стороне, Дуани.
Али улыбнулась ей и взяла мыло для своей госпожи.
Семья собралась к завтраку, Али вместе со слугами поела в зале для прислуги, заваленном вещами. Она уже заканчивала завтракать, когда к ней подошел Нават.
