– У всех у вас одно и то же. – Она встала. – Иди за мной.
Она провела Али по узкому темному коридору в кабинет. Повсюду валялись пачки бумаг: на полках, на столе, в центре комнаты. Стульев для посетителей не было. Вряд ли кто-то пожелает пробыть здесь дольше, чем это необходимо.
Сам Гросбик был полурэка, у него были очень черные волосы. Али теребила пальцы, потом пояс и думала, по доброй ли воле он этим занимается, или его втянули в это, как Виторсину? Она заметила большое кольцо с изумрудом на левой руке, когда он открывал свой гроссбух, и решила, что не будет беспокоиться о Грос-бике. Топабоу позаботился о нем.
– Ты новенькая, – сказал Гросбик, вглядываясь в ее лицо и запоминая его. – Имя?
– Али Хоумвуд, ваша милость, – сказала она дрожащим голосом.
– Где работаешь? И зови меня господин Гросбик, девочка. Я не одобряю притворства.
Его голос был такой же натянутый и невыразительный, как и его губы. Гросбик взял перо, окунул его в чернила и начал записывать ее приметы в гроссбух.
– Пожалуйста, господин Гросбик. Я служанка леди Довасари в доме Балитангов, – перед входом к Гросбику Али положила за пояс темненка с пионом внутри. Теперь она потерла ладони о пояс, словно стирая с них пот. – Я не буду притворяться, сэр, честно.
Потирание рук о пояс было условным знаком для темненка-Пиончика. Темненок выкатился из-за пояса и, прячась за Али, бесшумно скатился на пол. Али подошла ближе к столу Гросбика, чтобы он не видел ее ступней.
– У тебя есть что рассказать? Изменнические разговоры о регентах или его величестве, письма или сообщения из таинственных источников, частные разговоры между знатными господами, не предназначенные для ушей слуг? Болтовня прислуги об учинении уличных беспорядков? Слухи о волнениях, изменниках? – он нахмурился, так как Али молчала. – Это Раджмуат, девочка. Кто-нибудь обязательно возьмет да и сболтнет что-нибудь.
– Да, сэр, но мы же вернулись в город меньше недели назад, и сначала мои леди пошли ко двору, потом надо было шить наряды, и все это очень сбивает с толку. Они опечалились, когда увидели, что не хватает некоторых людей из семьи Ибадунов, что они были убиты, и леди Дов сильно испугалась, когда рядом с нами на Портовом рынке вспыхнула драка…
Она болтала и болтала в том же духе, пока Гросбик не устал и не отослал ее прочь, приказав внимательнее слушать разговоры знатных гостей. Али присела так низко, насколько ей позволил саронг, чтобы удостовериться, что Пион шмыгнул к Гросбику под стол. Увидев, как мелькнул цветок, она поняла, что темненок прекрасно справился, и ушла. Старуха за конторкой в передней комнате посмотрела на нее очень хмуро. В этой комнате была теперь еще какая-то женщина, которая поспешно отвернулась, чтобы Али не увидела ее лица.
Али улыбалась, сворачивая в узкий переулок через две двери от дома Гросбика. К тому времени, как она снова придет к нему с визитом, она будет уже много знать о том, кто верен регентам, а кто – нет. Затем она воспользуется этими сведениями против Гросбика, а через него и против Топабоу и его сподручных.
В переулке Али зашла в темный угол между домами.
– Ну, ладно, Трик, – прошептала она, – если хочешь жить в виде ожерелья…
Темненок немедленно высунул головку из-за ее пояса.
– Можно? – спросил он.
– Конечно, – кивнула Али.
Она осторожно подняла нитку бус и обернула вокруг шеи. Ощущение от ожерелья было такое, словно холодные капли воды перекатывались по коже.
Принарядившись, Али пошла искать свою хозяйку. Дов уже ушла от книготорговца. У входа в самый большой магазин «Хербранд Эджклифф, книготорговец и закупщик» Али увидела охрану Дов.
– Долго она там? – спросила Али охранников, стоявших у главного входа.
– Довольно долго, у меня уже ноги болят, – протянул охранник.
Али улыбнулась.
– Тогда я лучше подожду здесь. Сколько книг может прочитать один человек? – пошутила она. Впрочем, она немного тосковала о тех длинных зимних днях, которые они проводили за чтением книг, свернувшись калачиком, пока глаза не начинали слезиться.
Стражник засмеялся.
– Не спрашивай меня – я вообще не умею читать, – сказал он, и вдруг лицо его осветилось гордостью, – но моя дочка умеет. Горничная ее светлости учила малышей читать.
Али улыбнулась. Она понимала отцовскую гордость.
– Твоя дочь умная девочка, – сказала она ему. – Если ей повезет, она сможет многого добиться.
Чтобы не отвлекать больше стражника, Али пошла вдоль витрины. Прислушиваясь к окружающим разговорам и рассматривая книги на витрине магазина, она строила планы на вечер. У Эджклиффа была очень богатая витрина, сделанная из маленьких кусочков дорогого стекла, чтобы можно было лучше рассмотреть товары. Книги выглядели великолепно, даже сквозь неровности и пузыри стекла.
Что-то привлекло ее внимание. В нижнем правом стеклышке в углу кто-то начертил узор. Али обострила свое магическое Зрение. На окне была вырезана эмблема открытых кандалов. И, что еще важнее, рисунок был сделан изнутри. Кто-то, кто работает в магазине, возможно, сам господин Эджклифф, поддерживает повстанцев. Али зевнула.
– Пойду, намекну, что скоро полдник, – сказала она стражнику и вошла в магазин. Когда дверь за ней закрылась, она сунула руку в свой мешок. Ощущение было такое, как будто она сунула руку в миску с холодной живой жидкостью. В ладонь ей прыгнул шарик. Али осторожно вынула его и, разглядывая полки с книгами, положила темненка на нижнюю полку. Между полкой и полом была небольшая щель. Темненок
