– Попридержи язык, а то последуешь прямо за ним!
– Вы не можете так поступить со мной, – повторил Джесс. – Я же не найду никакой работы в это время года!
– Это не мое дело! Убирайся с моей фермы!
Может, миссис Леннем поможет тебе! Ты же такой ее близкий друг!
– Как насчет платы?
– Я отдам деньги Гуди в субботу.
Джесс, как потерянный, слез с телеги. Он постоял секунду, поглаживая голову Голди, потом повернулся и взял свою куртку.
– Сходи к Оунеру в Ноук, – прошептал ему Джимми. – Может, ему нужен работник?
– Спасибо, я схожу к нему, – сказал Джесс.
Он сократил дорогу, пройдя через поля, потом по старой дороге, пока не дошел до Ноук-Холла. Хозяин фермы чистил канаву на пастбище.
– Ярби опять взбесился, да? Ну что же, ему тоже нелегко! Он все старается равняться на господ, а это стоит денег. Ты слышал, что говорят о таких людях, как он?
– Ну, – сказал Джесс, – может, вы и правы, я не знаю.
Оунер был человеком с хитренькими, острыми глазками. И изображал из себя простодушного весельчака, а на самом деле был кремень! Он сказал, что может дать работу Джессу.
– Но я не могу тебе обещать особенно много. Пока будешь рыть и чистить канавы. Все зависит от того, сколько тебе придется платить. Шиллинг в. день, хватит?
– Наверное.
– Когда ты сможешь начать работу?
– Прямо сейчас. Только дайте мне лопату.
Это был последний день, когда стояла хорошая погода. Ночью все переменилось. Рано утром Гуди проснулась от ломоты в костях. Длинная мягкая осень сразу закончилась. Ее подгонял резкий холодный ветер, кусая за пятки первым морозцем.
Каждый вечер, когда Джесс шел через лес, он набирал сушняк и нес его домой. Гуди была права: зимой им понадобится каждая веточка, чтобы обогреться. Они уже сожгли половину запасов топлива. Им также нужно было где-то добывать пищу, потому что свинья сдохла от какой-то легочной лихорадки.
Как-то вечером, когда Джесс ломал сухую ветку у дуба и пытался освободить ее от обвивавшего ее сухого плюща, перед ним в испуге пытался взлететь фазан. Инстинктивно Джесс рванул вперед, расставив руки, и ему удалось схватить проворную птицу.
В одно мгновение он крепко прижал фазана к груди и одним движением свернул ему шею. Теплое тело обмякло в его руках, но все еще продолжало трепыхаться. Джесс испытал мгновенный ужас, но птица успокоилась, и он подумал, что у него не было выбора, дома не хватало еды.
Он притащил птицу домой под курткой. Гуди ощипала и сварила ее в тот же вечер. Она предусмотрительно сожгла все перья до единого.
– Мне бы хотелось парочку прикрепить к своей шляпке, – сказала она. – Но перья фазана могут многое рассказать тому, кто умеет слушать! – и добавила: – Парень, браконьерство ужасная вещь. Особенно здесь. Лесники у нас просто звери!
– Мой отец говорил, что птица или кролик ничьи до тех пор, пока их не поймали.
– Ну, – заметила Гуди, похлопывая себя по животу. – Теперь-то уж точно часть этой птицы принадлежит мне!
Джесс проработал шесть дней в неделю в Ноуке и получил пять шиллингов и шесть пенсов. Гуди в течение дня работала в Чекеттсе и заработала полкроны. Но она всегда повторяла, что им еще повезло: они все живы-здоровы и полны сил, есть огород, который, приносит хороший урожай, и они не должны платить ренту за Пайк-Хауз. Возвращаясь домой сквозь холод, грязь и темноту зимних вечеров, Джесс всегда видел, как радостно приветствует его огонек из окна. Внутри дома его ждали жарко натопленная печка, две его женщины и лапочка-дочка, и он чувствовал себя счастливым.
В маленькой кухне было тепло и уютно. И ему всегда было приготовлено что-то поесть. Суп, приправленный для аромата тмином и замешанный для густоты на овсяной муке, много лука, моркови и турнепса. Картофель в «мундире» и маленькие клецки, каждая из которых была с сюрпризом – или ложка соуса из грибов, или кусочек солонины. И потом, примерно за час до сна, они все собирались поближе к огню. Он и Бет сидели рядышком на диванчике, Гуди покачивалась напротив них в скрипучем кресле- качалке, и Бетони лежала в колыбельке рядом. Тепло огня делало их лица красными и горячими, а вне этого тесного круга тени бегали по потолку и холодный ветерок пробегал по стенам. Если Джессу удавалось разговорить мать, Гуди начинала вспоминать старые дни.
– Давай расскажи нам, – обычно начинал Джесс. – Расскажи о тех временах, когда ты была еще девочкой и жила в Спрингз. Ты, твои братья и сестры.
И Гуди начинала рассказывать о Бобе, уехавшем в Австралию, о Вильяме и Перси – те отправились в Новую Зеландию, о Грет, которая вышла замуж за графского кучера и теперь живет во дворце в России, о Леннарде, у которого было слишком много жен, и поэтому у него появились разногласия с законом. Она с удовольствием вспоминала о Томасе. Тот был ее любимчиком. Он погиб в 1851 году во время обвала каменного карьера.
– Тебе бы понравился Томас, – говорил Джесс, повернувшись к Бет. – Он был самым лучшим из всей этой семейки.
– Но ты же его не знал, он погиб до твоего рождения!
