– Он не заплатил ренту за помещение, и когда старый Тригг пришел за деньгами, Кит гнал его до самого моста, а потом сбросил в ручей.
– У Кита нет работы, – говорил Берт Минчин. – Он каждый вечер играет на гармонике в пивной, а потом пускает шапку по кругу. Но ему подают слишком мало, все очень злы на него.
– Я слышал, что его жена стоит его самого, – добавил Сэм Ловаж. – Ну, я называю ее женой только ради приличия, просто не хочу произносить другие слова. Но она такая же злобная, как мне рассказывали, и у них каждый день происходят ужасные ссоры и скандалы.
Кейт, слыша эти россказни, качала головой и приговаривала: хорошо, что старушка Меддокс не дожила до этих дней и не видит, что выделывает Кит. Гуди, которая оставалась в Коббсе, чтобы лечить Джесса и ухаживать за Бет и малышом, обычно добавляла:
– Я думаю о малыше Кита. Какая у него страшная жизнь, если сравнить с нашим Уильямом Уолтером.
Через неделю Джесс начал возить кору дуба из леса на кожевенный заводик в Чепсуорт-Бридж. В первый день он сделал три ездки и возвращался домой через Хантлип, когда услышал шум в Коллоу-Форд. Он соскочил с повозки и поспешил вниз вдоль Уайти-Лейн. Мимо него в темноте пробежали несколько мальчишек. Они вертели деревянные хлопушки и стучали банками, полными камней.
Возле домика Кита собралась толпа человек в двадцать-тридцать. Они стучали в дверь и в окна, закрытые ставнями, гремели кастрюлями и крышками от кастрюль. Они требовали, чтобы к ним вышел Кит. Некоторые принесли с собой на шестах фонари. При их свете Джесс увидел Эмери Престона, хозяина «Розы и короны».
Джесс начал расспрашивать Уилла Пентленда, который стоял в дверях своей кузницы. Пентленд с одобрением смотрел на бушующий народ.
– Что он сделал? – повторил Уилл. – Чего он только не делал! Пришел в «Розу и корону» и ударил старую миссис Престон о стенку, потому что она не отпустила ему выпивку в кредит. Вот что он сделал. Бедной старухе почти восемьдесят три года! Если бы мне представилась такая возможность, я бы прибил его. Но Эмери сам должен сделать это. Он ему покажет!
Кто-то притащил обрубок бревна и дал его Эмери. Он приказал толпе отойти назад и начал выбивать дверь. После первого удара все затихли и смотрели, как действует Эмери. Вторым ударом он пробил дверь, и бревно застряло в дырке. Когда Эмери попытался вытащить его, верхнее окошко резко отворилось, и Кит выглянул из него.
– Я не выйду наружу! А вы не войдете внутрь! Я об этом позабочусь!
Он вернулся в комнату, но сразу же снова высунулся из окошка. Кит держал над головами собравшихся своего годовалого сына.
– Если вы еще раз подойдете к двери, я брошу мальчишку на булыжники! Я это сделаю! Черт бы вас побрал, вы меня знаете! Эмери Престон, ты будешь в этом виноват, поэтому тебе лучше не пытаться выбивать мою дверь!
Толпа замерла. Их поднятые вверх лица странным образом походили одно на другое – ужас сделал их похожими. Никто не двигался. Ребенок в коротенькой рубашечке из хлопка и с тонкой пеленкой бил голыми ножками в воздухе, его тонкие ручки маленькими кулачками молотили воздух. При свете фонарей личико малыша, казалось, состояло из одних глаз – круглых, темных и глубоких. Он смотрел на толпу, стоящую внизу. Когда его отец как следует встряхнул его и поднял еще выше, малыш завопил тонким голосом. Его было трудно услышать: такой жалобный усталый голосок.
– Ну что? – заорал Кит. – Вы уйдете отсюда и оставите меня в покое, или же я выброшу его в окно, как я вам обещал!
– Чепуха! – крикнул кто-то сзади. – Он не посмеет. Это же его собственный сын! Эмери, не обращай на него внимания, продолжай выбивать дверь!
– Нет, я не стану этого делать! – воскликнул Эмери Престон и отбросил бревно. – С меня хватит, я иду домой!
– Я тоже, – сказал Мартин Койл.
– И я, – добавил Оливер Рай.
– Мы сейчас уходим, – крикнул Билли Ретчет. – Можешь убрать своего ребенка! Тебя еще накажет Бог за то, как ты с ним обращаешься!
– А ну убирайся, ты, старая свинья-святоша! Все вы убирайтесь отсюда! Поскорее убирайтесь, а то, клянусь Богом, я его сброшу сверху!
Народ начал расходиться. Джесс ушел вместе с ними. Когда он обернулся назад, то увидел в темной комнате фигуру женщины и ее белые руки, когда она потянула их к ребенку. Кит снова выглянул в окно.
– Эй ты! Джесс Хромоногий! Скажи старику Тьюку, что он мне должен деньги за три дня работы. Он – вонючий скупердяй! Мне срочно нужны эти деньги. Передай ему все, что я сказал.
– Да, – сказала Джесс. – Я передам!
В субботу, когда Джесс постучал в дверь домика Кита, окно все еще было закрыто ставнями, а дыра в двери заткнута тряпками. Спустя некоторое время он услышал, как внутри отодвигали мебель от дверей. Потом тряпка исчезла, и в дырке показалось женское лицо. Джесс нагнулся, чтобы поговорить с ней. Он видел бледные губы и острый подбородок.
– Я принес деньги для Кита. Он дома?
– Да, он наверху, лежит в кровати. Но он не сойдет вниз.
– Тогда передайте ему деньги, – сказал Джесс и передал ей деньги через дыру в дверях.
– Как ваш малыш? С ним все в порядке?
– Да, все нормально.
