– Это не твое дело, – обрезала ее Бетони.
– Мама заметит, что ты жгла свечку. Ты знаешь, что она всегда все замечает.
– Ай-яй-яй! Какой кошмар!
– Ты, наверное, стараешься исправить свой дурной почерк?
– Замолчи и спи!
– Вот странно, – заметила Дженни. – Ты лучше всех учишься, а так плохо пишешь.
– Если ты не замолчишь, я подпалю тебе волосы, – пообещала ей Бетони. Она подняла свечку над головой Дженни. – Вот-вот, мисс Подгляда, давно пора тебе прятаться под одеяло. Чтобы я тебя больше не слышала, иначе ты обо всем горько пожалеешь.
Во время ужина она ни разу не взглянула на отца. Она больше никогда не станет на него смотреть. Это и было записано на последних чистых страницах молитвенника, и ничто не заставит ее переменить решение. Бетони постаралась написать все это как можно аккуратнее.
У нее и правда был плохой почерк. Мисс Лайкнесс говорила ей об этом каждый день.
– Бетони Изард, ты так хорошо пишешь сочинения, ты знаешь правописание и пунктуацию. Но твой почерк! Как ты собираешься получить стипендию в средней школе в Локе с таким почерком?
– Я постараюсь писать аккуратнее, – сказала Бетони.
– Бетони, ты должна больше времени уделять учебе, – продолжала мисс Лайкнесс. – И меньше играть со своими братьями и сестрой.
– Я никогда не играю с ними, – ответила Бетони. Дженни услышала ее ответ, и дома начала выяснять отношения.
– Вы только посмотрите на нее. Интересно, чем ты занимаешься, если не играешь в игры?
– Это не игры. Это экспедиции.
– Испидиция? – спросил Уильям. – Для чего ты привязываешь мамину вилку для поджаривания тостов к этой длинной палке?
– Ты все поймешь на месте, – ответила ему Бетони. Она повернулась к Тому, который стоял рядом.
– Ты не пойдешь, – сказала она. – Ты нам не нужен.
– Если Том не пойдет, я тоже не пойду, – бросил Уильям.
– Я тоже не пойду, – присоединилась Дженни. – Мы не пойдем без Тома.
– Зачем он нам нужен? Вечно молчит, от него тоской веет. Прямо тошно смотреть! Он никогда не разговаривает, ни смеется, вообще ничего не делает.
– Он все еще скучает по бабушке Изард.
– Что? Скучает по этой старой ведьме? Она не умерла. Я не верю этому.
– Она умерла, – шепотом и возмущенно заметила Дженни. – Ее похоронили в Истери много недель назад.
– Кто это сказал? Кто знает, как было на самом деле? Нас там не было, и нам могут сказать все, что угодно!
– Мистер Хеммс вырезал надпись на камне, – сказал Уильям. – Я сам слышал, как об этом говорил отец.
– Камень – это ерунда! Что такое слова? Просто буквы! Бабка Изард жива! Я сама ее видела, я все знаю!
– Бетони, не будь дурой, – сказала Дженни. И все поддержали ее, начав хором бормотать, как стая пчел.
Только Том по-прежнему молча смотрел на нее своими темными мрачными глазами.
– Я вам покажу, – сказала им Бетони. – Если вы мне не верите, идемте со мной и сами все увидите.
Она положила вилку на скамейку и прошла по двору к калитке.
– Ну? – сказала она, глядя на них из-за плеча. – Идете или нет?
Дети медленно потянулись за ней. Бетони прошла мимо выгона и пастбища, потом через ореховую рощицу. Далее она повернула и пошла вдоль живой изгороди, которая служила границей с Энстером. Когда Бетони приблизилась к приступкам, ведущим к калитке в изгороди между полями, дети догнали ее.
Бетони перешла по мостику через Деррент и, скользя, поднялась наверх к мокрому полю в восемнадцать акров. Наконец она привела детей к пугалу.
– Ну, что я вам говорила? – выкрикнула она, толкая Тома. – Вот твоя бабка! Ты что, не видишь?!
Том стоял не шевелясь, и Бетони вдруг испугалась его взгляда, ее буквально приковало к его глазам. Они были подобны черным безднам. Вдруг Том резко повернулся и побежал по мокрой, вязкой земле, из-под ног у него взвивались фонтанчики грязной воды.
– Бетони, какая же ты противная! – закричала Дженни. – Ты – злая, вредная, противная девчонка!
– Оставь ее, – сказал Уильям. – Пошли домой и поговорим с Томом.
– Разве вы не хотите ловить угрей на острогу?
– Угри! – сказал Уильям. – Значит ты для этого взяла мамину вилку для тостов! А где мы возьмем лодку, а?
