— Не думаю, что обязан объяснять свои поступки в отношении принадлежащей мне собственности.
— Ладно, — легко согласилась Флавия. — Зато остались другие картины. Например, вот эта. — Она указала на небольшой холст, висевший рядом с книжным шкафом из красного дерева. Размеры совпадали с остальными картинами, входившими в серию. Аргайл любит такие вещи: Христос в окружении апостолов. Расположение фигур заимствовано из «Тайной вечери» Леонардо; все апостолы сидят с серьезными лицами, в глазах некоторых угадываются сострадание и печаль. Перед ними тянется длинная очередь, ближайший к ним человек опустился на колени в ожидании приговора.
Руксель не проронил ни слова. Он не пытался заставить ее замолчать, не задавал встречных вопросов, не возмущался внезапным вторжением. Он вообще не проявил никакого интереса к визиту непрошеных гостей.
— «И судимы будете по делам своим», — процитировала Флавия. — А вы готовы ответить за свои деяния, месье?
— Разве кто-то бы пет к этому готов? — со слабой улыбкой заметил Руксель.
— Интересно, скоро сюда прибудет кавалерия? — задумчиво протянула Флавия, бросив взгляд на часы.
— Кто? — не понял Джонатан.
— Монталлу со своими ребятами. Пора бы им уже быть здесь.
— И что тогда?
Флавия сделала безразличное лицо.
— Меня это не волнует. А что вы скажете, месье Руксель? Мне следует объясниться?
— Вы, похоже, относитесь к тем молодым женщинам, которые полагают, что все на свете можно объяснить. Вы думаете, что, разложив все по полочкам, можно разобраться в любом деле. Я, прожив много лет, уже не так в этом уверен. Зачастую поступки людей и причины, побудившие их к этим поступкам, оказываются непостижимыми.
— Но не всегда.
— По-моему, они приехали. — Джонатан отодвинул занавеску и вглядывался в темноту за окном. — Да, Монталлу и с ним еще несколько человек. Одному, кажется, дали указание стоять на воротах, другому — охранять входную дверь. Двое вошли.
Через несколько секунд они были в кабинете. Спутника Монталлу Джонатан видел впервые.
В помещении аэропорта представитель разведки старался быть вежливым, однако сейчас он отбросил все светские любезности, не считая нужным церемониться с беглецами.
Его спутник — немолодой, с коротко стриженными седыми волосами и острым носом, не бросал по сторонам яростных взглядов и не кипел от негодования, но чувствовалось, что он внутренне напряжен. Одним взглядом окинув всех присутствующих, он моментально оценил обстановку.
— Я обещал не выдвигать обвинения против мистера Аргайла и не портить вашу карьеру, — отрывисто бросая слова, начал Монталлу, с трудом сдерживая бешенство. — Полагаю, вы понимаете, что после вашего поступка я беру свои слова обратно.
Флавия слушала его с олимпийским спокойствием. Возможно, она избрала не лучший способ остудить его гнев, но ее это нисколько не волновало. В конце концов, какого черта?
— Здравствуйте еще раз, инспектор Жанэ, — сказала она. — Как приятно увидеть вас снова.
Седовласый мужчина натянуто кивнул ей. Аргайл присмотрелся к нему внимательнее: он впервые видел его воочию. Пожалуй, из всех собравшихся он был единственным человеком, кому они могли более или менее доверять. Но, как бы ни развернулись события дальше, франко-итальянские связи еще не скоро восстановятся в прежнем объеме.
— Здравствуй, Флавия, — ответил Жанэ, улыбнувшись, и в его улыбке Аргайлу почудились сожаление и чуть ли не просьба о прощении. — Мне в самом деле очень жаль, что все так получилось.
Она холодно пожала плечами.
— Зачем вы приехали сюда? — продолжил Жанэ. — Какой в этом смысл?
— Я знаю, какой в этом смысл, — начал Монталлу. Жанэ поднял руку, приказывая ему замолчать. Жест не ускользнул от Флавии. Это уже становилось интересным. Она всегда знала, что Жанэ обладает большей властью, чем предполагал его официальный статус; в отличие от Боттандо он входил в ограниченный круг чиновников, коротко знакомых с самыми известными и влиятельными людьми Франции и многие вопросы мог решить по звонку или шепнув кому надо на ухо. Однако его связь с разведывательным управлением явилась для Флавии новостью. Монталлу безоговорочно признал его превосходство. Жанэ с самого начала дал понять Монталлу, что состоит в приятельских отношениях с итальянской полицией, и Флавия расценила это как хороший признак. Это давало надежду на то, что ее хотя бы выслушают.
— Я связала себя обещанием и намерена его выполнить.
— Ты можешь объяснить свое появление здесь? У тебя есть улики?
— У меня накопилось достаточное количество информации.
— Буду рад, если ты поделишься ею с нами.
— Не думаю. Я вообще не думаю, что в этом деле имеют какое-то значение доказательства. Это дело другого рода. Боюсь, оно не закончится предъявлением обвинения, экстрадицией или судом.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что двойное убийство в Риме — дело рук французской разведки? Я от души надеюсь, что это не так, — с тяжелым вздохом сказал Жанэ. — Действия месье Монталлу трудно назвать адекватными, но…
Флавия вновь покачала головой. Выпад Жанэ против представителя разведки был ей на руку. Судя по всему, они не испытывали друг к другу особой любви, и это обнадеживало.
— Нет, французская разведка здесь ни при чем, — сказала Флавия. — Просто он — и вы тоже — сделали все, чтобы помешать мне выяснить правду.
— Тогда кто убил этих людей?
— Она, — просто сказала Флавия, указывая на Жанну Арманд. — Вернее, она организовала первое убийство и сама совершила второе.
Ее заявление было встречено полным молчанием; женщина, сидевшая в кресле, даже не попыталась ничего возразить. Первым опомнился Аргайл.
— Нет, Флавия, это уж слишком, — сказал он. — Что за фантазия! По-твоему, она похожа на убийцу?
— Или у тебя есть против нее улики? — поддержал его Жанэ.
Итальянка покачала головой:
— Ничего конкретного. Но в тот день месье Руксель находился в Риме — он возглавлял делегацию, приехавшую по приглашению министерства внутренних дел. Телефонный звонок, после которого Эллман приехал в Рим, был сделан из гостиницы «Рафаэль». Напротив Эллмана проживала свидетельница, которую допрашивал детектив Фабриано, — некая мадам Арманд. Это были вы, не так ли?
Жанна Арманд посмотрела на нее и кивнула:
— Да. Но я сказала ему правду. Я не слышала ничего интересного. Это всего лишь ужасное совпадение — я случайно оказалась в той же самой гостинице…
— Совпадение ужасное, — согласилась Флавия. — Особенно если учесть, что вы сказали неправду. Зачем вы приезжали в Рим?
— Мой дед нуждается в опеке. Я…
— … вы не хотели, чтобы его имя появилось в газетах до того, как ему будет вручена международная награда.
— Да, разумеется.
— Это было простым совпадением, — тихо сказал Жанэ. — Если, конечно, ты не убедишь нас в обратном.
— Я повторяю: у меня нет доказательств. Но я могу рассказать вам, как все происходило. Принять мою версию или нет — дело ваше. После этого я ближайшим самолетом отбуду на родину.
Она ждала их реакции, однако никто — ни словом, ни взглядом — не поощрил ее, впрочем, и не сделал попытки остановить. Тогда она глубоко вдохнула и начала:
— Сейчас мы знаем имена всех участников этой истории, связавшей людей разных поколений и национальностей. Кто-то из них еще жив, кого-то уже нет на свете. Я назову их. Жюль Гартунг, который был
