Мартин повернулся к Кэтрин.
– Моя сестра Нэн читала мне эти стихи, когда мы были детьми в Скарр, – сказал он.
Солнечный свет лился теперь прямо в окно, наполняя комнату своим теплом.
Мартин с Кэтрин уселись друг к другу лицом так, чтобы солнце не слепило им глаза.
– Так спокойно стало, когда моя сестра и дочь уехали, – сказала Кэтрин.
– Ваша сестра в каком-то возбужденном настроении.
– Она развлекается за наш счет.
– Это вас беспокоит?
– Да, немного. То, что она говорит в присутствии Сюзанны. А все остальное меня не очень тревожит.
– Но ведь вы не сердитесь на нее за то, что она привезла вас сюда?
– Нет, не сержусь, – ответила Кэтрин.
– И за то, что она оставила вас со мной наедине?
– Нет. Конечно нет. Если бы я захотела, то могла бы поехать с ними.
– Но вы не поехали, – сказал Мартин. – Вы остались со мной, как и подобает воспитанной даме.
Они улыбнулись друг другу и на мгновение замолчали. Затем Мартин вновь заговорил.
– Мне так о многом хочется вас спросить… даже не знаю, с чего начать. Иногда до меня доносились различные вести о вас… но среди них не было ни одной приятной. Мне известно, что вы живете в Гроув-энд, но по мне это с тем же успехом могла быть и Антарктида, так вы отдалились от меня после того, как покинули этот дом. Я слышу больше о вашем муже, нежели о вас. Кажется, он стал партнером Мейнарда по Локс-Милл.
– Да, и дела у него идут хорошо. Он решительно настроен вернуть себе прежнее положение и делает для этого все. К тому же они с Мейнардом в превосходных отношениях.
– Но этот Ярт – торговец мануфактурой. А как насчет Ярта-семьянина? Я два раза видел Дика и знаю, что между ними произошла ссора по поводу его будущего.
– Дик перечит отцу, и это бесит Чарльза. Но я надеюсь, что со временем они станут лучше друг друга понимать.
– А как насчет вашего взаимопонимания? Кажется, вы тоже стали перечить Чарльзу, когда речь зашла о карьере Дика. А мне известно, что за характер у вашего мужа, и я даже начал за вас волноваться.
– Не стоит за меня волноваться.
– Вы отвечаете так, как и подобает верной жене. Но я все равно волнуюсь, вы выглядите…
– Да? Как я выгляжу? – спросила Кэтрин.
– Вы на себя перестали быть похожи.
– Ах, Мартин, вы должны постараться меня понять! Чарльза не было почти три года. Это очень долго, и теперь нам не просто вновь почувствовать себя мужем и женой. Чарльз изменился. Я даже не могу с уверенностью сказать, в какую сторону. Но когда он говорит о том, что я изменилась, я понимаю, что он прав. В наших отношениях есть какая-то горечь. Раны еще не зажили. Чарльз говорит, что я не могу ему простить того, что он на три года оставил меня и детей. Но сам он не может мне простить того, что я возвратилась сюда, пока его не было. Возможно, если бы я продемонстрировала ему свое раскаяние, все было бы по-другому. Но я не чувствую раскаяния и никогда не почувствую… Та поддержка, которую вы оказывали мне и детям все эти три года, ваша доброта… вы понимаете, что они для нас означают. Мы часто говорим о вас, когда остаемся одни, нас радует, что вы наш друг.
– Вам кажется, что наша дружба, как кость в горле для вашего мужа? Еще одна причина для горечи в ваших отношениях?
– Думаю, что да.
– Как вы думаете, эта горечь может когда-нибудь пройти?
– Я не знаю. Надеюсь. Но давайте больше не будем об этом говорить. У нас мало времени. Не будем тратить драгоценные мгновения. Ах, Мартин, мой дорогой друг, если бы вы знали, что значит для меня вновь оказаться в этом доме, рядом с вами! Вот так сидеть с вами наедине, чувствовать спокойствие и комфорт. Даже не знаю, что больше меня согревает – солнце или ваше общество. Но одно я знаю точно: и то и другое действует на меня благотворно.
Совет, который Джинни дала по дороге в Рейлз, – сохранить их поездку в тайне от Чарльза, – был для Кэтрин неприемлем. С одной стороны, она ненавидела ложь. С другой, такая секретность казалась ей непосильной ношей для детей. Несмотря на то, что они всегда были сдержанны в присутствии отца, по каким-нибудь признакам он сможет догадаться. Поэтому Кэтрин решила, что они должны говорить об этом открыто, но так, чтобы ни чем не вызвать в нем раздражения.
Сложилось так, что в этот вечер Чарльз вернулся домой поздно, и они были одни, когда, расспрашивая о поездке в Чейслендс, он узнал, что сначала они заехали в Рейлз.
– Вы ездили в Рейлз? Для чего?
– Джинни решила сделать нам сюрприз.
– Не сомневаюсь, это был приятный сюрприз.
– Да, очень приятный, – ответила Кэтрин. Какое-то время Чарльз стоял и смотрел на нее. Затем он повернулся и вышел из комнаты. Она слышала, как он вошел в свой кабинет. Он все еще находился там, когда она ложилась в постель.
