Мартин, нахмурившись, смотрел на бумагу. При упоминании суммы в пятьсот фунтов его сердце сильно забилось. Он с трудом мог поверить в это. Но вот оно, написано черным по белому.
– Да, хорошо, – хрипло сказал он. – Мы думали, что просто где-то оставлена маленькая сумма.
Мистер Годвин мягко улыбнулся и достал еще два документа.
– В настоящее время еще семьсот фунтов выдано в долг двум джентльменам вашего города, мистеру Кингу с Юнити-Милл и мистеру Беннету с пивоваренного завода. Мистер Кинг занял четыреста фунтов на два года, мистер Беннет триста фунтов до декабря. В настоящее время они выплачивают лишь семь процентов. Это что касается закладных.
Он передал им документы. Каждый был перевязан зеленой ленточкой. Теперь Мартину стали понятны записи отца, и это было для него как гром среди ясного неба.
– Мой отец одалживал деньги, он был значительно богаче, чем мы думали. – Он передал документы Нэн, которая смотрела на него недоверчивыми глазами. – Он оставил тысячу двести фунтов в общей сложности.
– Нет, мистер Кокс, это не все. – Он передал еще два документа. – Одна тысяча фунтов вложена в железнодорожную компанию и пятьсот фунтов – в дорожный трест. Капитал вашего отца, таким образом, составляет более двух тысяч семисот фунтов, но железнодорожные акции сейчас стоят значительно больше, чем восемь лет назад.
– Насколько больше?
– Возможно, что процентов на сорок.
– Итак, у моего отца было более трех тысяч фунтов.
– Да. Но следует учитывать расходы на официальное утверждение завещания, что составляет два с половиной процента от всей суммы. И полтора процента за мои услуги. Но и после этого остается значительная сумма, с чем, я думаю, вы согласитесь. – Мистер Годвин улыбнулся. – Благодаря тому, что ваш отец так много работал, вы теперь очень счастливый молодой человек.
Мартин сидел молча, глядя на документы в своих руках. Да, он был счастливым молодым человеком, но в данный момент не испытывал радости. Сначала он испытал возбуждение, услышав о сумме в пятьсот фунтов, потом недоверие, которое затем переросло в отвращение, теперь же он ощущал лишь горькую ярость. Он тяжело дышал, его ноздри раздувались, губы были крепко сжаты. Нэн наблюдала за ним. Она все понимала. А мистер Годвин, добрый человек, который кое-что знал о жизни брата и сестры в каменоломне Скарр, желал бы как-то иначе принести свои поздравления. После короткого молчания он заговорил вновь:
– Боюсь, что размеры вашего наследства потрясли вас. Учитывая, что вы плохо себя чувствуете, это и понятно. Может быть, вы хотите отложить дальнейшее обсуждение?
Мартин поднял глаза. Он был очень бледен. У него ужасно ныла нога, и он старался скрыть это.
– Нет, я хочу обсудить все сейчас. У меня есть несколько вопросов. Во-первых, сколько должно пройти времени, прежде чем я смогу тратить эти деньги?
– Ну, строго говоря, тогда, когда будет оформлено вступление в наследство, что займет несколько недель. Но на практике закон разрешает те расходы, которые должны быть оплачены немедленно. Но мне необходимо сообщить вам еще кое-что, отвечая на этот вопрос. Я хочу объяснить ситуацию, вытекающую из того, что вы несовершеннолетний. Это означает, что сейчас вы не можете сами распоряжаться наследством, пока не достигнете возраста двадцати одного года.
– Вы хотите сказать, что я не могу тратить эти деньги еще четыре года или даже больше? Но если так…
– Пожалуйста, – мягко перебил его мистер Годвин, – послушайте меня, и я объясню вам все подробно.
– Когда ваш отец писал завещание, мы обсуждали с ним возможность, что он может умереть, когда вам еще не будет двадцати одного года, и на этот случай он назначил меня исполнителем его воли, опекуном его состояния. Другими словами, теперь я ваш опекун, что означает, что я контролирую ваше состояние, пока вы не достигнете совершеннолетия. Но вам не следует расстраиваться. Это просто означает, что я буду защищать ваши интересы, пока вы не можете делать этого сами. Моя обязанность как опекуна помогать вам всеми способами, и если ваши траты будут разумными, с моей точки зрения, то между нами не возникнет никаких проблем. Но если вы решите приобрести недвижимость, строения или землю, то сделка должна заключаться от моего имени. Не вините меня за это, мистер Кокс. Вините закон. Хотя должен сказать, что это очень разумный закон.
– Я хочу купить приличный дом. Могу ли я сделать это?
– Конечно. Но от моего имени.
– А что с каменоломней? – спросил Мартин. – Я могу взять аренду отца?
– Если арендодатель согласен, то да. Но сделка тоже должна быть от моего имени.
– А если я захочу что-нибудь изменить там? Купить новое оборудование? Нанять людей?
– Если эти изменения будут разумны, я не помешаю вам. Мы, конечно, должны будем встретиться с агентом и рассказать ему о том что вы хотите, но я не думаю, что возникнут какие-либо трудности. Чем больше камня вы добудете, чем больше его продадите, тем больше заплатите по договору аренды, и никто не будет возражать против этого.
Наступило молчание. Мистер Годвин улыбался.
– Есть ли у вас еще вопросы?
– Да. Мне еще долго ждать совершеннолетия. Я думаю, что вы будете выполнять обязанности опекуна за плату.
– Моя обычная плата за такого рода услуги – пять гиней в год, хотя могут быть и дополнительные расходы, если возникнут какие-то сложности.
– Пять гиней, – произнес Мартин. – Это кажется разумным.
