С величайшей осторожностью, но твердо, Мартин высвободился. Он снял ее руки со своей шеи и сжал их своими руками.
– Вы хотите сказать, что было бы неплохо устроить так, чтобы Уинтер был мужем, а я любовником? Вы именно это предлагаете?
– Нет, конечно нет.
– Тогда что же? И зачем вы приехали?
– Потому что я думала о Джордже… Старалась представить себя замужем за ним… И в то же время я думала о тебе… О том, что я чувствовала, когда мы целовались… и я хотела узнать, буду ли чувствовать то же самое сейчас.
– И вы почувствовали?
– Да, конечно. Ты знаешь это. И я не чувствую того же с Джорджем.
– И тем не менее, вы все равно собираетесь выходить за него замуж.
– Тебе не стоит разговаривать со мной таким тоном и так смотреть на меня. Мне действительно нравится Джордж, и я собираюсь быть хорошей женой для него.
– Я рад слышать это, – заметил Мартин.
– Да? Почему?
– Потому что Уинтер, насколько я знаю, очень приличный человек. Он по уши влюблен в вас, а ему достается лишь половина каравая.
– О, какие грубости ты говоришь!
– Я вообще грубый парень.
– Да, ты такой.
Но ей не было ни обидно, ни больно. Она пришла к нему в поисках утешения, некоторой передышки в горе. И она нашла то, что искала. Ее лицо теперь порозовело; на губах играла легкая улыбка, а ее бледные, выплаканные глаза, которые смотрели ему в лицо, светились озорством.
– Мартин, ты любишь меня?
– Я думаю, что вам известен ответ.
– Нет, я не уверена в этом. Как сильно? Скажи мне это.
– Так сильно или так слабо, как вы этого заслуживаете.
– Это не ответ.
– Другого дать не могу.
– Ты не свяжешь себя.
– Нет, все равно.
– Думаю, ты считаешь меня шлюхой, – сказала она.
– Меня больше заботит то, что будут думать соседи.
– Это означает, что я должна уехать. Очень хорошо. Ты, конечно, прав. Ты не хочешь пожелать мне всего хорошего?
– Я уже сделал это.
– Хорошо, тогда, может быть, ты поцелуешь меня на прощание?
Мартин наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но она повернулась и поцеловала его в губы.
– Ну правда, ведь в этом нет ничего плохого? Я ведь еще не вышла замуж за Джорджа.
Она надела шляпку, опустив вуаль низко на лицо.
– Если бы ты знал, как выглядит мир из-за этой ужасной завесы, ты пожалел бы меня.
Он проводил ее до ограды и помог сесть в коляску. Он смотрел ей вслед, пока она не обернулась. Тогда он помахал ей от калитки.
Тремя неделями позже в «Чардуэлл газетт» появилось сообщение о том, что она вышла замуж за Джорджа Уинтера. Свадьба состоялась в Лондоне, тихо, в кругу близких друзей семьи, после чего молодожены сразу же уехали, чтобы провести медовый месяц на континенте.
– Бедный Мартин, – сказала Нэн, которая заехала навестить его вскоре после этого.
– Правильнее будет сказать «бедный Уинтер», потому что она заставит его помучиться.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В Каллен-Вэлли многие люди выступили против механических ткацких станков и роста производства шерстяных тканей – слишком уж большой шум был от ткацких фабрик, а в реки и ручьи сбрасывалось больше грязных отходов. Конечно, жаловались люди, не связанные с производством и торговлей шерстяными тканями, но даже они были вынуждены признать, что с ростом производства тканей улучшилось положение и в остальных отраслях и в торговле. Например, Чардуэлл, пятьдесят с лишком лет занимавший второе место после Чарвестона, теперь начал вырываться вперед. Это произошло благодаря одному из его жителей, Чарльзу Ярту, владельцу Хайнолт-Милл. Чарльз Ярт подавал всем пример. Именно его тонкое шелковистое сукно, которое на некоторое время вышло из моды, теперь снова начало пользоваться огромным успехом. И на выставке в 1851 году ткани трех фабрик Чардуэлла были отмечены специальным призом жюри, а сукно «Пастелло» из Хайнолта получило медаль. Таким образом, эти четверо
