Трис такое приветствие не так сильно, как испугало бы неделю назад.
- Я хотела бы попросить об одолжении, если можно.
Розторн поправила широкополую шляпу, чтобы лучше видеть лицо Трис:
- Мой ответ - «нет».
С полу-улыбкой Трис сказала:
- Нико говорит, что всю неделю будет занят на собраниях. Я хотела бы помогать после обеда в лазаретах, пока не возобновятся мои уроки. Им нужны люди, чтобы приносить воду и еду, и так далее. Но я смогу это сделать, только если кто-то приглядит за Криком.
- Криком?
- Я так его называю — потому что именно это он и делает.
- Понятно, - сказала Розторн, стряхивая с томата пылинку. - Почему именно лазареты? - спросила она.
Собираясь было отказаться отвечать, Трис передумала:
- Ларк сказала, что туда доставили раненых пиратов. Некоторые из них там из-за меня, поэтому … я должна помочь.
- Тебе не понравится, - заметила Розторн. - Там пахнет — блевотиной, гниющей плотью — многие из них обгорели. Они тебя не поблагодарят.
Ларк сказала то же самое. Не то чтобы Трис им не верила — наоборот. Просто это не меняло того факта, что она должна была что-то сделать, чтобы успокоить призраки плавающих мертвецов, наводнившие её сны.
- Меня впервые кто-то за что-то поблагодарил, после того, как я приехала сюда. Так что я не привыкла ожидать от людей благодарности.
Розторн поправила подвязку на кусте.
- Только после обеда?
Трис кивнула.
- Ладно. Сегодня мы с тобой поговорим о том, что будет с Криком — Мила, ну и имечко! - с Криком дальше. Он скоро будет готов к полёту.
Трис кивнула.
- Ну, тогда ступай. Оставь его в моей мастерской. Когда он захочет есть, я услышу его.
Розторн и Ларк не ошиблись: в лазаретах было отнюдь не мило. В жаркие послеобеденные часы запах раз за разом вызывал у Трис тошноту. Ожоги надо было прочистить, грязные бинты — отмыть в кипящей воде и развесить на просушку. Она таскала вёдра с водой до ломоты в спине, ногах и руках. Используемое там едкое мыло заставило её руки покраснеть и покрыться трещинами. Каждую ночь Дадже приходилось заставлять её проснуться, когда она засыпала в своей ванне в банях храма Земли. Никто не благодарил её, кроме лекарей, и даже они делали это редко. Пленные пираты, которых после поправки ждало правосудие Герцога, огрызались, насмехались над ней, дёргали её за волосы, или выбивали вещи у неё из рук. Несколько рабов, которых удалось спасти, лишь безмолвно смотрели в потолок.
Пока Трис и её друзья атаковали флот, через щиты пробилось три бомбы. Одна из них упала на крыло главного общежития для девочек. Посвящённые храма Воды в конце-концов запретили Трис работать в том лазарете: она разбрасывала вокруг себя молнии каждый раз, когда входила в него.
На восьмой день посвящённые отправили вылечившихся преступников на суд Герцога в Саммерси. Когда их не стало, осталось меньше половины пациентов. Поскольку теперь лекарей хватало на всех, Трис поручили мыть полы в недавно освободившихся помещениях. Она вымыла половину, когда сзади послышались шаги. Подняв глаза, она увидела Нико.
- Ты готова возобновить свои занятия? - спросил он.
Она поправила очки на переносице.
- Когда закончу мыть пол.
- У тебя есть какие-то мысли по поводу того, на каких областях твоих талантов нам следует сконцентрироваться? - прозвучал казалось бы праздный вопрос.
Её ответ праздным не был:
- Мне надо научиться контролировать себя, Нико — по-настоящему. Во всём. Я думаю, остальное может подождать, - яростно помешивая воду в ведре, она смотрела на пузыри, чтобы не дать ему заметить, как задрожали её губы. Она начала опасаться, что сны с рабами-утопленниками будут преследовать её всю оставшуюся жизнь. - Я не хочу, чтобы это снова произошло — никогда.
- По крайней мере теперь ты это знаешь, - тихо сказал он, закатывая рукава. ? Ты могла бы стать ещё одним Энахаром, живя за счёт людских страданий.
Она подняла на него взгляд острых серых глаз.
- Другие маги — все они были рабами? Эймери сказал, что пока Энахар связывал его кровью, он был вынужден повиноваться ему. Но … он и деньги тоже любил, Нико — деньги и власть. Это было ясно.
- Большинство магов служило ему по своей воле, - тихо ответил он. ? И если бы Эймери воспротивился Энахару, то он заплатил бы за это ещё большим количеством своей крови.
- Грязные
Нико нашёл ещё одну щётку, и помог ей домыть комнату.
Позже в тот же день, после обеда, Трис собиралась кормить Крика на большом столе, когда вошёл Браяр, поднеся ей маленькую закрытую тарелку. Сэндри и Даджа вошли следом — он намекнул, что припас кое-что особое.
- Розторн говорит, что надо начать давать ему вот этих, - проинформировал он Трис, протягивая ей тарелку.
- Розторн? - позвала Трис.
- Это его естественная еда, - послышался ответ из мастерской. - Он не выживет, когда ты освободишь его, если не начнёшь давать ему их сейчас.
Браяр элегантно поднял крышку тарелки. Трис посмотрела, и съёжилась: внутри извивалась пара червей, горстка личинок и маленькая белая гусеница.
Медвежонок встал на задние лапы, чтобы посмотреть в тарелку. Ухватив его за ошейник, Даджа придержала его, на случай если он решит, что пришло время отведать птичьей еды.
Крик, всё ещё накрытый платком в своём гнезде, завопил.
- Брось их ему в гнездо, - предложила Трис Браяру.
- Не могу. Розторн говорит, что их надо класть ему в рот, как и всё остальное, - Браяр протянул металлические щипчики, сродни тем, которыми леди выщипывают себе брови. - Эти должны помочь. Давай, мама-птица – он хочет ужинать.
- Ненавижу жуков, - настаивала на своём девочка. - Они … сохрани меня Шурри, они извиваются.
- Давай, купеческая дочка, - ухмыляясь сказала Даджа. - Ты выстояла против пиратов, землетрясения и Розторн — разве парочка насекомых с ними сравнится? У неё нет саранчи? - спросила Торговка Браяра. - Она хороша в жаренном виде, но и в сыром тоже ничего.
Трис подавилась.
- Ничего из того, что летает, там нет, иначе оно бы давно уже улетело, - сказал Браяр. - За работу, Четырёхглазая. У нас нет целой вечности.
- А может, ты это сделаешь? - умоляла Трис Сэндри. - Ты ничего не боишься.
Сэндри завела руки за спину:
- Я — не его мама, - ответила она, злобно ухмыльнувшись.
- Я — тоже! - воскликнула Трис.
Браяр вложил в её руку щипчики, и обхватил их её пальцами.
- Гусеница уползает, - отметила Даджа. Она щелчком отправила её обратно в тарелку.
- Тогда ты это сделай! - Трис с готовностью протянула ей щипчики. - Тебе нравятся жуки!
Даджа осклабилась, и отступила.
- Сэндри права. Я — тоже не его мама.
Никто из них, кроме Медвежонка, не обращал внимание на гнездо, платок на котором задёргался, и
