– Мне нужно идти. Я и так уже довольно долго не даю вам уснуть.
Она вцепилась в шаль так, словно это был щит, и завернулась в нее. Потяни она еще сильнее за концы, то наверняка бы задохнулась.
Он протянул руку и аккуратно разжал побелевшие от напряжения пальцы.
– Задержитесь еще буквально на секунду. Есть кое-что, чего я не хотел бы обойти вниманием.
– Что именно? – прошептала Пэйшенс, губы которой задрожали, когда он легко провел пальцами по ее подбородку.
Она не сопротивлялась, когда он склонился к ней.
– Вот что.
И Рэм нежно поцеловал ее в губы.
Глава 10
Этот поцелуй не был временным помрачением рассудка. И у него был вкус бренди, которое граф предпочитал по вечерам.
Дрожащей рукой Пэйшенс коснулась лица Рэмскара. Кончиками пальцев она ощущала щетину на его щеках, такую колючую и незнакомую. Ей в голову закрались крамольные мысли о том, каково было бы почувствовать прикосновение этой жесткой поросли к груди, спине, бедрам. Интересно, что будет, если она выскажет свои мысли вслух: граф возмутится или без лишних слов уложит ее на кушетку?
Боже, о чем она думает! Такие мысли до добра не доведут. Пэйшенс не хотела унизить Мередит еще больше, сообщив, что отправилась к Рэмскару с твердым намерением высказать все, что думает о его возмутительном поведении. Но теперь она поняла, насколько рискованно было вторгаться среди ночи к нему в спальню. А все потому, что она привыкла к дружеским, непринужденным отношениям с Перри и Линком и ошибочно решила, что с графом можно позволить себе такое же неформальное общение без каких-либо последствий.
Но она просчиталась. Она недооценила свое влечение к графу и переоценила выдержку и стойкость этого джентльмена.
Губы Рэмскара легко двигались вдоль тонко очерченного подбородка, пока не добрались до уха.
– Как я и предполагал… – промурлыкал он, проводя языком по изгибам ушной раковины.
– Ч-что?
Уворачиваясь, чтобы прекратить эту сладкую пытку, Пэйшенс приоткрыла шею, чем граф не преминул воспользоваться и слегка коснулся ее губами, словно провел перышком. Она мысленно приказала себе немедленно встать и отойти как можно дальше. Однако это слабо подействовало, поскольку его нежные прикосновения пробуждали самые необузданные фантазии. О, как от него пахло! Пьяняще… И что страшного может случиться от нескольких поцелуев?
– Вы на вкус прямо как мой с детства любимый десерт. Верденский грушевый пирог, – сказал он, лаская губами впадинку возле ключицы. – Готов поклясться, у вас кожа пахнет гвоздикой.
Все дело было в мыле, которым она пользовалась. Единственная роскошь, в которой она не могла себе отказать. Это мыло было ароматной смесью гвоздики, кассии и лемонграсса.
– И вам это нравится?
Рэмскар запрокинул Пэйшенс на спину и склонился над ней.
– Мне хочется вас съесть. – Он отвел концы шали, под которой была только ночная сорочка. – Медленно. И тщательно пережевывая.
Она еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Но ей стало не до смеха, когда он опустил голову к ее груди. Она непроизвольно выгнула спину в ответ на дразнящие прикосновения его горячих губ. Даже сквозь тонкую ткань она чувствовала влажный жар, когда он ласкал ее набухший сосок.
– Такая чувственная… – шептал он, покрывая поцелуями ее живот. – Легко потерять голову от силы страсти, что зреет в вас и рвется наружу.
Пэйшенс робко запротестовала, когда Рэмскар приподнял ее сорочку, обнажив треугольник светлых завитков, и попыталась закрыться от его пристального взгляда. Он нежно поцеловал каждый палец и мягко, но настойчиво заставил убрать руку.
– Пэйшенс, вы девственница? – спросил Рэм, проводя пальцем по ее лобку. Ее лоно успело уже заметно увлажниться, и это позволило ему скользнуть пальцем внутрь ее заветной расщелины. Прежде чем она смогла сформулировать связный ответ на этот нескромный вопрос, он добавил: – Нет, не надо, вы не обязаны этого говорить. На самом деле для меня не имеет значения женская целомудренность.
Это высказывание вызвало у Пэйшенс смешанное чувство возмущения и облегчения.
– Для мужчины вы очень терпимы, – язвительно заметила она и почувствовала, что он улыбается.
– Вы неправильно меня поняли. Я гораздо больше ценю в женщине искренность в постели, нежели девственную плеву. – Он проник пальцем еще глубже, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не застонать. – Любой мужчина готов заплатить поистине королевский выкуп, лишь бы вкусить экзотический плод женской страсти.
И в подтверждение своих слов
– Видит бог, мне следовало бы держаться от вас подальше! – хрипло пробормотал он и обдал ее жарким дыханием, от которого она едва не расплавилась. – Только свяжись с прислугой – хлопот потом не оберешься. Велите мне остановиться!
Однако его слова шли в разрез с поступками. Его язык был воплощением порочности, сочла Пэйшенс, сжав зубы, но он умело ласкал ее интимные утолки, отчего сердце норовило выпрыгнуть из груди. Никто еще не обращался с ней так нежно и умело. Джулиан Феникс проделывал все на скорую руку, доставляя удовольствие только себе. Ему было противно прикасаться к этой
Рэмскар глухо застонал и проник в нее еще глубже, словно никак не мог насытиться. Его поведение вызывало у нее недоумение. Какое удовольствие может получать мужчина, проделывая все это? Пэйшенс протянула руки и запустила пальцы в длинные темно-русые волосы, пытаясь его остановить. Как раз в этот момент он скользнул пальцами глубоко внутрь нее, в то время как его язык ласкал маленькую, крайне чувствительную шишечку в верхней части промежности.
– Велите мне остановиться!
Но, вместо того чтобы оттолкнуть, она порывисто прижала его к себе.
Рэмскар тихо рассмеялся, довольный тем, что вызвал ответный порыв. Он поднял голову, но в обжигающих зеленовато-карих глазах не было и намека на веселье. От мерцающей в его взгляде дикой силы у нее перехватило дыхание.
– Я чувствовал, что в вас дремлет страсть, Пэйшенс, и мог только надеяться, что вы разделите ее со мной.
– Вы не обязаны продолжать, ведь мужчина не получает удовольствия от этого занятия, – сказала Пэйшенс, хотя втайне желала, чтобы граф ее не послушал.
Рэмскар недоверчиво взглянул на нее и покачал головой, поражаясь подобному невежеству. Внезапно он прищурился, на губах заиграла коварная улыбка. Его пальцы до сих пор находились внутри нее, и он безжалостно проник еще глубже.
И опять задвигал пальцами. Снова и снова. Этот мужчина был неутомим. Пэйшенс почувствовала, как напряглись мышцы живота, а в паху появилось какое-то неясное, не знакомое прежде, но все нарастающее волнение. Она выпустила его волосы и откинулась на кушетку.
Ощущение внутри было невероятным!
Ее правая нога беспокойно дернулась и уперлась в его мускулистый бок. Мысль о том, что на месте проворных пальцев Рэма может оказаться его мужское достоинство больше не вызывала отвращения. Более того, она все сильнее этого хотела.
Пэйшенс никогда не испытывала удовольствия от близости с мужчиной, разве что во сне. Когда Феникс впервые овладел ею, было ужасно больно. Были и другие ночи, когда он забирался к ней в постель и, поерзав у нее между ногами, получал свое. И хотя его домогательства больше не причиняли боли, удовольствия они тоже не приносили.
– Рэмскар! – выдохнула она, произнося его имя словно молитву.
