Порочная любовь

отправляясь за новыми приключениями?

Ее гневный тон задел его до глубины души.

– Господи, так вот какого ты обо мне мнения! Может, мы своим поведением и заслуживаем дурной славы, которая ходит о нас в обществе, но хладнокровно совращать юных девушек только от скуки – это не о нас. – Рэм чувствовал себя необоснованно оскорбленным, и в его глазах полыхало зеленое пламя. – Это то, что случилось с тобой? Какой-то мужчина соблазнил тебя, после чего тебя с позором выгнали из дома?

Пэйшенс наконец-то оставила в покое подушку, которую крепко прижимала к себе, и, положив ее на колени, принялась разглаживать складки на ткани.

– Нет. Возможно, вы во мне разочаруетесь, но я сбежала с Джулианом Фениксом по собственной воле.

– Думаю, этот Феникс был последним мерзавцем.

– Да, – просто ответила она. – И хотя он называл себя актером, эту профессию он использовал скорее для того, чтобы скрыть свой настоящий дар.

– Какой же?

Она опустила голову, спрятав лицо за волосами. Ей было стыдно.

– Он был жуликом. У Феникса очень хорошо получалось втираться в доверие к людям… И с помощью собранной им труппы он похищал у них ценности.

Рэмскар поиграл желваками.

– Как ты с ним познакомилась?

По крайней мере, он пока еще не обвинил ее в воровстве. Она откинула волосы с лица и убрала пряди за уши.

– Нас познакомил мой отец, сэр Рассел. Джулиан Феникс со своей труппой выступал в нашем округе, и моя семья побывала на одном из спектаклей. В четырнадцать лет я была без ума от сцены, и отец решил, что меня порадует знакомство с настоящим актером. – Она вздохнула, сожалея об утраченной невинности. – Так оно и было. Мистер Феникс умел произвести впечатление. Не успела я опомниться, как этот красавец уже умолял меня о тайном свидании, говоря, что влюбился с первого взгляда. Мне польстило, что такой опытный человек смог по достоинству оценить мои актерские способности, а заодно и мою красоту. Я настолько увлеклась, что не усомнилась в его клятвах любить меня вечно. Он предложил отправиться в Гретна-Грин, после чего, став мужем и женой, мы смогли бы делить постель и сцену. О, как же красочно он обрисовал нашу жизнь!

– Подонок! – Рэмскар презрительно сплюнул на пол. Уголки ее губ приподнялись.

– Согласна.

Он сердито взглянул на нее.

– У этого Феникса и в мыслях не было на тебе жениться.

Рэмскар никогда не встречал этого человека и все же сразу разгадал его. В какой-то мере он презирал ту наивную четырнадцатилетнюю девочку, которая так охотно способствовала крушению собственной жизни.

– Конечно, не было. Он уделял мне внимание в надежде, что это заметит мой отец и даст ему денег, лишь бы Джулиан от меня отстал. – Она досадливо сморщила нос. – Отличный план, но сэр Рассел был… – Она замялась, подыскивая подходящее слово, чтобы охарактеризовать своего отца. – Целиком и полностью поглощен своими изобретениями. Всеми делами у нас в семье ведает мать. Держу пари, отец не замечал повышенного интереса Феникса ко мне до тех пор, пока мать не указала ему на это. Но к тому времени было уже поздно.

– Зачем же этот подлец держал тебя при себе? – Тут же Рэмскару стало смешно от того, что он сболтнул явную глупость. – Ну конечно, а почему бы и нет? Уверен, ты была очень красивым подростком.

От слов Рэмскара сердце Пэйшенс учащенно забилось.

– Отчасти да. Но еще больше Джулиана Феникса привлекали качества, которые он во мне разглядел. У меня были все данные для того, чтобы стать актрисой и членом его преступной шайки. Я была юной и легко обучаемой. Его и всех остальных забавляло то, что они превращают благовоспитанную барышню из хорошей семьи в мелкую воровку.

Пэйшенс было очень больно вспоминать прошлые ошибки, и она неохотно говорила о своей тяжелой жизни в труппе Джулиана Феникса. В горле ее стоял комок, а голос дрожал от переживаний, которые воскресли вместе с воспоминаниями. Она рассказала о своих мечтах вырваться из-под власти Феникса и о том, как отец решительно отказался принять ее, когда однажды вечером она попыталась вернуться домой.

– Что это тут у нас?

Сэр Рассел вышел из кареты и огляделся по сторонам. Не слышит ли кто его разговора с дочерью, которую он уже не чаял увидеть? Неожиданное появление Пэйшенс и ее сбивчивые оправдания явно заставляли его нервничать.

– Думаешь, одними извинениями ты сможешь добиться прощения? Заносчивая девчонка! Твоя вызывающая выходка – предательство не только по отношению ко мне и к матери, но и к сестре и братьям. Как можно ходить с гордо поднятой головой, когда скоро всем – и соседям, и знакомым – станет известно, что ты сбежала к какому-то мужику и стала шлюхой?

Пэйшенс поднесла дрожащую руку к груди, словно слова отца оставляли глубокие раны в ее сердце. Она ожидала его гнева и понимала, что заслуживает этого. К одному она не была готова – увидеть, как омерзение превращает родное лицо в холодную, незнакомую маску.

– Папа, пожалуйста… Я тебя умоляю…

Рука сэра Рассела хлестнула ее по щеке.

Казалось, оба – и отец, и дочь – пришли в ужас от подобной жестокости.

Трясясь всем телом, он сжал кулаки.

– Послушай, девочка, во мне не осталось ни капли сострадания к тебе. Если хочешь молить о прощении, преклони колени перед Господом, хотя я сомневаюсь, что даже Он станет слушать такое жалкое, самовлюбленное существо. С этого дня и впредь я… не хочу иметь с тобой ничего общего.

Пэйшенс скривилась, отгоняя неприятное воспоминание, и посмотрела на Рэмскара. Он слишком долго молчал. О, как же ей хотелось разгадать его мысли!

Ни одна мышца не дрогнула на лице Рэма, когда Пэйшенс призналась, что ее обучали воровству. Отсутствие какой бы то ни было реакции на ее слова сбивало с толку. И хотя граф много раз заявлял, что не считает ее способной на воровство, Пэйшенс боялась, что ее откровение может заставить его изменить свое мнение.

– Рэм?

Он пошевелился.

– Ты, должно быть, очень сильно его любила.

Она была потрясена таким умозаключением.

– Любила? Да я его ненавидела! – Пэйшенс отшвырнула в сторону подушку, вскочила с кровати и принялась мерить шагами комнату. – Он брал у меня все, а я… – Она ударила себя кулаком в грудь. – А я ему позволяла!

– Пэйшенс, ты была совсем еще ребенком, когда сбежала с Джулианом Фениксом, – сказал Рэмскар, тоже поднимаясь, и остановился перед ней, чтобы прекратить это нервное хождение. Заслышав в его голосе сочувствие, Пэйшенс едва не расплакалась, настолько сильно ее это потрясло. – А что касается того, оставаться с ним или нет… Разве у тебя был выбор? Родные от тебя отвернулись, ты была напугана и без гроша в кармане. А Феникс предложил тебе некое подобие семьи и средства к существованию. Многие девушки на твоем месте поступили бы так же.

– Ты так говоришь только по доброте душевной, – пробормотала она, гоня прочь слабый лучик надежды. – Я тебе уже однажды солгала. Откуда ты знаешь, что я не лгу и на этот раз, лишь бы вызвать у тебя сочувствие?

Рэмскар прижался лбом к ее лбу и шумно вздохнул.

– Если я узнаю, что ты лжешь, Пэйшенс, мне это, конечно, не понравится. Но я стараюсь понять