можно использовать.
— Ах, вы хотите дознаться, какие открытия мне посчастливилось сделать, чтобы затем заработать на моих кристаллах целое состояние!
— Я располагаю всего полутора тоннами. Этого явно недостаточно, чтобы угрожать вам, хозяину целой горы. Не будем забывать: вы владеете всеми разведанными запасами кристаллов. Однако мне очень хотелось бы найти возможность их продать. Расскажите, что вам удалось о них узнать — меня не интересуют торговые секреты.
Ксерксес перевел сверкающий взгляд на Ребону Микинг, которая с беспокойством поежилась, а потом вновь уставился на меня.
— Хорошо. Пожалуй, это не секрет. Следуйте за мной. Мы зашагали за Ксерксесом по узкому коридору, вырубленному в скале.
— Главные раскопки проводятся в том направлении. — Примерно через сотню ярдов туннель начал расширяться, и мы оказались в просторном помещении, по меньшей мере, в двадцать футов высотой.
— Вот, — заявил Ксерксес, показывая на сверкающую скалу, и мы увидели желтые, зеленые и лазурные кристаллы, похожие на те, что лежали в грузовом отсеке моего корабля.
Я попытался скрыть разочарование.
— Так значит, именно здесь вы проводите свои исследования? — Да. Любой на этой планете скажет вам, что кристаллы обладают чертовски необычными свойствами. Я бомбардировал их магнитными полями и электронными лучами высокого напряжения с поразительными результатами. На самом деле… — Рот Ксерксеса со стуком захлопнулся, и он свирепо посмотрел на меня, словно я хитростью чуть не выманил у него признание.
— С какими результатами? — уточнил я.
— Ну… галлюцинации — так бы сказали вы. А я бы сказал: астральное видение.
— А телепортации или спонтанного самовозгорания человека не возникало? — саркастически осведомилась Ребона.
— Леди, я тоже не знаю, как устроены генераторы нуль-пространства, однако они работают, не правда ли? — Ксерксес больно ткнул в мою грудь длинным, костлявым пальцем. — Мне удалось, кое-что узнать про эти кристаллы — просто сейчас у меня нет количественных данных. Кроме того, результаты экспериментов бывают разными. Вам бы следовало увидеть все собственными глазами, и тогда вы поймете, почему они так важны.
Я обдумал его слова.
— Если произвести гравировку кристалла, а потом пропустить через него луч лазера, возникнет трехмерное изображение. Оно будет абсолютно иллюзорным — но вы его увидите.
Ксерксес пожал плечами.
— Объясняйте, как пожелаете. Но я знаю, что добился положительных результатов, вот и все.
— Однако еще раз получить то же самое вам не удается, верно?
— Верно, на данном этапе. Никогда не знаешь, будет ли тебе сопутствовать успех или нет. — И снова его безумные глаза впились в меня. — Но рано или поздно я одержу победу. И стану самым богатым человеком во всем секторе галактики!
— А кому еще известно об этих свойствах кристаллов? Ксавьер Ксерксес с горечью расхохотался.
— Вы думаете, эти жующие лепестки болваны чем-нибудь интересуются? Они лишились последнего разума. Никто не заметит, даже если мои кристаллы швырнут с верхушек Страстных Любовников!
— Ну, так уж никто и не заметит, — перебила его Ребона. — Всем в Цереусе известно, что вы пригласили экспертов из музея Науки.
— Это говорят лепесткоголовые? — безумные зеленые глаза стали хитрыми, и голос Ксерксеса понизился до меланхоличного шепота. — Ну, может быть, в виде исключения, они и правы. — Кажется, вы забыли, — пришлось напомнить Ксерксесу, — у меня на корабле тоже полно кристаллов. Я не меньше вас заинтересован в успехе. — Я повернулся к туннелю и немного помолчал. — Насколько мне известно, к вам обращались Волынки. — А потом небрежно добавил, будто это не имело особого значения: — Чего они хотели?
— Волынки? Сплошная чепуха!
— И все же?.. Ксерксес рассмеялся.
— Они хотели, чтобы я отказался от своих планов — если только я правильно их понял. — Он одарил меня пристальным взглядом. — Если у вас полно кристаллов, почему бы вам не поговорить с Волынками? Возможно, вы сможете понять, почему они проявляют такой интерес к ним.
— По правде говоря, они уже ко мне обращались, однако особого смысла в их словах мне уловить не удалось — что-то относительно запрета перемещать или продавать кристаллы. Как вы считаете, это следует принимать всерьез?
Ксерксес презрительно надул губы.
— Эта планета принадлежит людям, мистер Старший Посредник Хоув, и управляется она по нашим законам. Меня не волнуют проблемы Волынок.
— Вполне разумно, но мы не знаем, на что они способны.
— На Новой Соноре находится около дюжины Волынок и четверть миллиона людей. — Он погладил ладонью свою роскошную бороду и показал на красный круг. — Я представитель Королевского Огня, Доминиона Второго Класса, Семнадцатой Ступени. Мне казалось, что бывший Посредник, вроде вас, мог бы это сообразить. Я не боюсь лягушек-переростков. Никто не посмеет отнять у меня мои кристаллы!
Ослепленные утренним солнцем, мы с Ребоной, мигая, стояли перед штольней, ведущей в рудник Ксерксеса. Побитый голубой флайер бородатого безумца стоял рядом с аппаратом Ребоны.
— Вы не хотели бы попробовать прокатиться на бабочке? — поколебавшись, предложила Ребона.
В лучах яркого солнца Новой Соноры она была не просто хорошенькой — она казалась настоящей красавицей. К тому же в данный момент у меня имелась масса свободного времени.
— С удовольствием, — кивнул я.
Загон для бабочек помещался на окраине города, внутри основания цереуса средних размеров. Под огромным прозрачным тентом, прячась в чернильной тени, отдыхали семь или восемь бабочек, прижав к сине-алым туловищам свои зелено-голубые крылья, из-под которых виднелись лишь макушки похожих на торпеды голов. От каждого из неподвижных существ шла тусклая красная трубка, заканчивающаяся в контейнере из нержавеющей стали. Огромные желто-черные глаза казались такими же пустыми, как столовые тарелки после автомойки.
— Сахарный сироп, — объяснила Ребона. — Пока его не будет в. достатке, бабочки не сдвинутся ни на дюйм.
Обитатель Новой Соноры с выдубленной солнцем кожей, который казался таким же вялым, как его разноцветные подопечные, неохотно выбрался из удобного кресла и принялся апатично готовить к полету ближайшую бабочку. Длинный хоботок медленно втянулся внутрь, и крылья, не торопясь, начали расправляться. Стукнув огромное насекомое по голове массивным оранжевым шестом, он заставил бабочку протиснуться в широкое отверстие клетки. Ребона Микинг взяла меня за руку и помогла взобраться на удивительно твердую спину нашего «скакуна».
Когда через несколько часов мы вернулись в «конюшню», я одобрительно посмотрел, как Ребона грациозно спустилась с нашего «скакуна»: ее длинные, стройные ноги были хорошо видны под обтягивающей тканью брюк. В слишком сухом воздухе запах пота не ощущался, но я прекрасно понимал, что в такую ужасную жару мы быстро теряем влагу.
Я показал пальцем в сторону космопорта.
— Я не стану предлагать тебе стакан ужасного местного пива. Если ты отвезешь меня к моему кораблю, мой камбуз сумеет угостить нас чем-нибудь получше.
Несколько минут спустя мы входили в крошечную кают-компанию «Авантюры», и Ребона с видимым удовольствием устроилась в моем старом красном кожаном кресле. Камбуз предложил нам по высокому бокалу холодного лимонада.
— Мне нравится твой корабль, — сказала Ребона. — Он такой… уютный. А тебе не бывает одиноко в космосе? А если что-нибудь сломается?
