людей из всего РЛК попытаются найти кристаллы и установить их на своих кораблях. Положение станет намного хуже. И неизбежно приведет к войне между людьми и Волынками.
— Война? — На лице Ребоны появился ужас. — Неужели ты говоришь об этом серьезно?
— Я остаюсь Посредником. Есть у меня лицензия или нет, но я не могу не видеть последствий, к которым приведет подобное столкновение интересов. Все, что я сумел выяснить, убеждает меня в неизбежности войны.
— Но ведь именно такие проблемы и должны решать Посредники! Неужели ты не можешь найти выход?
— Если он существует…
— Что значит — если?
— Даже начинающий Посредник прекрасно знает: далеко не всегда находится решение, которое удовлетворяет все стороны. Вполне возможно, что мы попали именно в такую ситуацию.
— Понятно. — Некоторое время Ребона разглядывала меня, потом повернулась в сторону люка. — И все же прошу: подумай. Все это слишком серьезно. Не буду тебе мешать. — Бросив прощальный взгляд — мне показалось, что в нем проскользнуло сожаление, — Ре-бона покинула корабль.
Однако мой мозг Посредника сумел выдать только одну мысль: «Ну и что теперь?»
Сколько я не размышлял над задачей, выходило, что Ксавьер Ксерксес является ключевой фигурой. Вряд ли еще одна попытка уговорить его испортит дело.
Во всяком случае, я так решил.
Через час после того, как ушла Ребона, за мной прилетел флайер, заказанный корабельным компьютером. Он опустился перед трапом, и я быстро поднялся на борт.
К полудню я уже приближался к руднику Ксерксеса на склоне горы Хормагаунт. Рядом с потрепанным голубым флайером Ксерксеса я заметил еще более старую машину, которая когда-то была выкрашена в красный цвет. Я направился к освещенному входу в жилище хозяина. Здесь было пусто.
Вздохнув, я зашагал по лабиринту залитых тусклым светом туннелей, которые Ксерксес пробурил в скале. Когда я подходил к тому месту, где находилось месторождение кристаллов, послышались пьяные выкрики. Неужели Ксерксес пригласил сюда девиц, прихватив солидный запас лепестков, и устроил рядом с кристаллами вечеринку?
Свернув за последний угол, я заметил яркий фотохимический луч, мерцающий на противоположной стене. Я оглядел сферическую пещеру, и моим глазам предстало мрачное зрелище. Темнота была практически полной, мрак разгоняла лишь одинокая полоса света на полу. Однако мне этого хватило, чтобы различить Ксерксеса и еще одного человека, выделывающих безумные антраша перед стеной кристаллов.
Рост спутника Ксерксеса превышал шесть футов; красное, мясистое лицо в ореоле рыжих волос, массивное тело тяжелоатлета, давно потерявшего форму. Он смеялся, как умалишенный, и размахивал над головой тяжеленным сварочным аппаратом, словно детской игрушкой. Ксавьер Ксерксес, истерически хихикая, раскачивался из стороны в сторону, безуспешно пытаясь вырвать аппарат из рук великана.
— Моя очередь, Маккей, — скулил Ксерксес, делая еще одну попытку схватить сварочный аппарат. — Моя очередь!
— Еще нет! — сладострастно заорал Маккей. — Я должен попробовать еще разок! — Он рванулся влево, поднял аппарат и навел его на стену кристаллов.
Я едва успел прикрыть глаза, прежде чем Маккей направил электронный луч в стену.
Аппарат был предназначен для работы на рудниках: магнитные поля фокусировали мощный поток возбужденных электронов высокого напряжения диаметром примерно в три дюйма на расстоянии в пятнадцать футов от дула.
Когда Маккей начал бомбардировать кристаллическую стену потоком электронов, ток должен был каким-то образом уйти в землю. Но он начал возбуждать кристаллические решетки. Кристаллы получали нечто вроде шоковой терапии.
Я сразу понял, зачем он это делает. В тот миг, когда луч коснулся кристаллов, в моем сознании появилось множество фантастических видений, цветов, вкусов, запахов и прочих удивительных ощущений; Казалось, кто-то закоротил все нервные окончания моего тела, и я попал под воздействие мощного психотропного наркотика. Судя по всему, эти два лунатика были захвачены поразительными переживаниями, но я, даже находясь под таким мощным воздействием, понимал, что слышу отчаянные мольбы погибающих кристаллов о помощи.
— Прекратите! — сумел закричать я. — Вы их убиваете! Споткнувшись, я бросился вперед, чтобы вырвать аппарат из толстых лап Маккея, но с тем же успехом мог бы попытаться отобрать мушкет у бронзовой статуи. Однако мне удалось отключить поток электронов. Я продолжал безуспешно бороться со здоровенным приятелем Ксерксеса, пока ему это не надоело, и он нехотя не оторвал одну тяжелую руку от сварочного аппарата.
— Осторожно! — раздался откуда-то сзади голос Ребоны Микинг.
Я одновременно отпустил ручку аппарата и споткнулся на неровном полу пещеры. Здоровенный кулак Маккея просвистел мимо моего уха в тот момент, когда я упал. Я откатился в сторону, чтобы избежать ударов тяжелых ботинок, и тут в помещение вошли Ребона и двое Волынок.
— Что они здесь делают? — задыхаясь, спросил я, показывая на Высокого и Тонкого и Подобного Слону, несказанно довольный тем, что они пришли.
Благодаря им Ксерксес и его приятель как-то сразу потеряли ко мне интерес.
— Как только я покинула твой корабль, Волынки разыскали меня и потребовали, чтобы я им рассказала, что ты собираешься делать. Я, как могла, попыталась им все объяснить, но мне удалось лишь смутить и расстроить их. Видимо, они решили перейти к решительным действиям и попросили, чтобы я сопровождала их в качестве переводчика.
Забыв о стычке со мной, Маккей издал нечеловеческий вопль и снова направил сварочный аппарат на стену. Волынки немедленно загудели, получилось очень похоже на сломанную каллиопу.[2] Не обращая на них внимания, Маккей искал пусковую кнопку.
Подобный Слону бросился вперед и схватил дуло двумя лапами. Однако вместо того, чтобы бороться с Волынкой за обладание аппаратом, Маккей развернул его и направил на инопланетянина. А потом нажал на кнопку.
Ослепительный луч прошел сквозь Волынку. Подобный Слону испустил страшный, пронзительный вопль и упал на пол, его торс превратился в дымящиеся угли. Маккей посмотрел на тело поверженного чужака, засмеялся, а потом развернул дуло в сторону Высокого и Тонкого.
Молниеносным движением Высокий и Тонкий вытащил из кармана одного из своих передников маленькое яйцевидное устройство, сделал три быстрых вертикальных взмаха и шесть горизонтальных. При каждом движении яйцо извергало тонкий луч. В следующее мгновение Маккей развалился на аккуратные части, словно луковица, разрезанная невидимым ножом шеф-повара. Через три секунды после того, как Маккей обратил сварочный аппарат против Высокого и Тонкого, он превратился в кровавые куски мяса на полу пещеры.
Затем Волынка навел яйцо на Ксавьера Ксерксеса. Тот все еще находился под психотропным воздействием кристаллов, однако, увидев, что случилось с приятелем, разразился истерическими рыданиями. Высокий и Тонкий издал глухие, полные угрозы гудки и поднял яйцо.
— Подожди! — закричала Ребона. С побелевшим лицом она принялась отчаянно нажимать на клавиши своего компьютера, который тут же издал пронзительную какофонию. Высокий и Тонкий прислушался, а потом загудел в ответ. — Он говорит, что вы должны пойти вместе с ним, — сказала она продолжавшему всхлипывать Ксерксесу. — Иначе он убьет вас, как вы только что убили его друга. — Она отвернулась чтобы не видеть страшной картины.
Не дожидаясь ответа, Высокий и Тонкий скользнул вперед, двигаясь с удивительной грацией, схватил Ксерксеса за запястье и потащил его в сторону туннеля. Когда инопланетянин оказался рядом с Ребоной, он обнял ее за талию и тоже повлек за собой.
Не успев обдумать ситуацию, я бросился вслед за Волынкой. Молниеносным движением он, отпустив Ксерксеса, подхватил камень со дна пещеры и с удивительной точностью швырнул его прямо мне в голову.
