— В чардаше я с тобой конкурировать не могу, — улыбнулся Стах и нехотя кивнул в знак согласия.
Достал и Стах сначала молча наблюдали за танцующей парой, потом инженер нарушил молчание.
— Ник в обществе просто великолепен, — учтиво сказал он. — И прекрасный танцор.
— Очевидно, это вообще предприимчивый человек, — поддержал его Стах.
— Полностью с вами согласен. Я знаю его уже довольно давно.
— Извините, я и не подозревал. Так вы с Ником старые друзья?
— Конечно. Мы знаем друг друга с того момента, как он появился в Праге по торговым делам.
— Значит, вы торговые партнеры?
— Мы познакомились при заключении сделки, но стали личными друзьями, — подчеркнул он, как бы считая это наградой своей особе. — И именно я познакомил его с большинством людей из пражского высшего общества.
— А в Праге разве есть такое? — удивился Стах.
— Чтобы вы правильно поняли, — объяснял словоохотливый инженер, — замечу, что уже в шестьдесят третьем году вокруг него стала собираться такая группа. Журналисты, ведущие ученые, писатели, некоторые многообещающие политические деятели, преподаватели и так далее…
— … которые стали потом интеллектуальной элитой.
— Да, именно это название верно. Но теперь дома нас осталось очень немного.
— Не понял вас, — удивленно посмотрел на него Стах. — Не хотите ли вы сказать, что вернетесь в Прагу?
— Да, у меня остались незаконченные дела в «Инипексе».
— Все мы там оставили что-то в этом роде, господин инженер, — возразил Стах неожиданно резким голосом. — Но раз мы решили жить в свободном мире, то кое-чем пришлось пожертвовать. Ваша позиция меня удивляет.
— Не буду вас затруднять деталями, но уверяю, что я заслужу эту жизнь в свободном мире, — холодно сказал Достал. — Не нужно меня учить. Работа дома тоже очень важна, хотя она скромна и незаметна.
Стах опять удивленно посмотрел на него. Инженер не выдержал его взгляда и отвернулся к танцевальной площадке.
— Видимо, я был не прав, герр инженер. Извините меня. Наверное, во мне заговорила зависть. Я все же люблю Прагу.
— А я с удовольствием откажусь от нее, — ответил инженер. — Придет время, и я перееду в Англию. Главное — чтобы это случилось поскорее.
— Желаю вам исполнения желаний. Но посмотрите, Ник отплясывает, как двадцатилетний!
— Три года назад в Карловых Варах он женился, я у него был на свадьбе свидетелем, — сказал Достал, не отводя глаз от танцующих. — Он женился на женщине, которая моложе его на двадцать лет. Да, смелый парень!
— И с темпераментом, — улыбнулся Стах.
— А лорд Графф? Знаете его? У того темперамента на троих двадцатилетних.
— Вы имеете в виду того Граффа… у которого гостиницы?
— Да, именно его. У него тоже свадьба была в Варах. Женился на чешке, переводчице с завода по производству фарфора. Ему шестьдесят, а ей около двадцати пяти или того меньше. Девушка как картинка.
— Наверное, скоро будет наследницей, — улыбнулся Стах.
Музыка умолкла, пары расходились по местам. Беер вел Кэтлин.
— Ну и задали вы мне жару! — засмеялся он, плюхнувшись на стул. — Ничего не скажешь — в вас действительно венгерская кровь. — Беер вытащил платок и вытер вспотевший лоб.
Стах заметил, что он мельком взглянул на часы.
— Извините меня, я на минутку, — сказала Кэтлин и попросила у Стаха свою сумочку.
Она направилась в туалет, а когда проходила мимо стойки бара, бармен отложил шейкер, вытер руки и откинул занавеску, отделявшую заднюю комнату.
Незадолго до полуночи Беер вдруг поднялся, заявив, что у него заказан телефонный разговор.
— Женщина? — улыбнулась Кэтлин.
— Находясь в вашем обществе, грех звонить женщине, пусть даже собственной жене, — светски ответил Беер. — Лишь ради коммерции можно принести такую жертву.
Как только за ним закрылась дверь телефонной кабины, Стах с Кэтлин пошли танцевать. Аргентинское танго не слишком нравилось здешнему обществу, поэтому танцевало всего шесть или семь пар. Стах немного нервничал и не сразу приспособился к партнерше.
— Он спрашивал меня, когда я буду в Лондоне, — прошептала Кэтлин.
— И что ты ему сказала?
— Что это зависит от тебя: возьмешь ли ты меня с собой.
— А он?
— Сказал, что я должна уговорить тебя немедленно лететь в Англию. Он вылетает в понедельник. Рассказывал, что жена его в Штатах. Видимо, на что-то рассчитывает.
Она внимательно посмотрела Стаху в глаза, но была разочарована. Он принял эту информацию как хорошо тренированный профессионал.
— Скажи ему, что я колеблюсь. Сначала, мол, хочу показать тебе Париж. Спроси, как ему позвонить.
Она молча кивнула. До последнего такта они больше ее произнесли ни слова. В это время Беер закончил телефонный разговор.
— Я выпила бы стакан воды — пить хочется, — сказала Кэтлин, когда они вернулись к столику. — Ты не проводишь меня, Джонни?
Тонизирующий напиток освежил и Стаха. Сделав глоток, он почувствовал, что бармен добавил в стакан антикола, и благодарно посмотрел на него. Антикол помогает сжигать алкоголь в крови и иногда становится неоценимым помощником. Кэтлин начала что-то искать в сумочке, а найдя пачку венгерских сигарет, разочарованно бросила ее обратно.
— У вас нет сигарет полегче? — обратилась она к бармену.
Он проворно подбежал и раскрыл перед ней продолговатую коробку. Внутри лежали три длинные дамские сигареты марки «Фемина». У двух был золотой фильтр, у третьей — серебряный. Не задумываясь, она взяла сигарету с серебряным фильтром и старательно ее размяла. На краю сигареты было написано: «Проф. Симор — 01 800 0455».
Кэтлин взглянула на бармена, он наклонился к ней с зажигалкой и с закрытым ртом прошептал:
— Симор прилетает завтра в десять двенадцать в Швехат. Он нужен какому-то Гордану.
Кэтлин затянулась сигаретой и почувствовала, как при имени Симора кровь бросилась ей в голову. Пришлось опереться о стойку бара. Стах заметил перемену в девушке и, взяв ее за локоть, наклонился к ней.
— О чем это вы тут шепчетесь, заговорщики? — раздался у них за спиной голос Беера.
— Да вот, — разочарованно махнул рукой Стах. — Кэтлин почему-то разонравилась Вена и она хочет завтра лететь в Лондон.
— Отличная идея! — возликовал Беер, потирая от удовольствия руки. — Если хотите, я закажу вам номер в «Континентале». Папа Графф — мой приятель… — не теряя времени, предложил он.
— Ты друг, Ник, но, как тебе известно, в Лондоне у меня есть квартира, — остановил его Стах.
— Но ты ведь, кажется, живешь в Хелмсфорде?
— А это что, не Лондон?
— Нет, Хелмсфорд — деревня, восемьдесят миль до центра. Это поездка на целый день…
— Посмотрим, Ник. До среды мы так и так должны остаться в Вене.
— У тебя же отпуск.
— Но такой ювелир, как Миллере, есть только в Швехате. И нигде больше в Европе мне не удастся
