– Ты, Ася, меня с козлом сравниваешь?
– Помолчите оба! Весь вечер не даёте мне слова вставить. Когда ты, Костя, ходил в детский сад, воспитателем в группе была моя мама.
– Да-а-а? – протянул Костя и заметно смутился.
– Да! Однажды мама читала вам «Мойдодыра», и в конце ты заявил, что теперь мыться не будешь, чтобы увидеть Мойдодыра.
– Не помню. А больше мама ничего не рассказывала? – и густо покраснел.
Никогда не видела стыдливого румянца на его щеках.
– Колись, колись, – потребовала я. – Что ты натворил в нежном возрасте?
– Ерунда, – попробовал Костя отмахнуться.
Но мы с бабушкой в два голоса настаивали, чтобы рассказал.
– У меня не было отца, а у других мальчишек имелись. Я страшно завидовал. Дед целыми днями на службе пропадал. У меня тоже работа на первом месте. Учти! – ткнул в меня пальцем Костя.
– Ближе к теме, не юли.
– Один пацан, – вздохнул Костя, – как-то говорит: мужчины всегда спят на женщинах. В тихий час мы девчонок разобрали, улеглись на них. Ничего приятного, жутко неудобно. Через несколько минут мальчишки на свои койки вернулись. А я упорно вдавливал девчонку. Мне казалось, чем дольше я помучаюсь, тем нестыдней моё безотцовство будет. Девочку звали Света, она разревелась, прибежала нянечка... Ася, ты уже работала на радио, когда в концерт по заявкам пришла просьба: «Передайте моему любимому, что он самый лучший на свете!» Подпись: «Света».
Костя хотел отшутиться, но я чувствовала, что нянечкой дело не кончилось.
Предположила:
– Ты отказывался ходить в детский сад?
– Да. Говорил, что хочу спать на девочках. Дед смеялся, бабушка за сердце хваталась. Маме со мной нелегко пришлось. Наверное, поэтому замуж не вышла, отказалась от личной жизни.
– Вот и Ася туда же, – вдруг заявила бабушка. – Рано пыталась сексом интересоваться.
– Я?!
– Пять лет тебе было. Закрылись с соседским Мишкой в ванной, штанишки спустили и обследуют, чем между ног отличаются.
– Неправда! – воскликнула я.
– Чистая правда! Выдрала тебя как сидорову козу, чтоб извращенкой не стала.
– Ты меня выдрала единственный раз, когда я разбила хрустальную вазу.
– Синюю с красным? Которую дед привёз из Германии? Разве ты её кокнула?
– Здравствуйте! – возмутилась я. – Ты гонялась за мной по дому с ремнём и кричала так, будто я всего добра лишила.
– Красивая ваза была, но путаешь, внученька, из-за такой ерунды не стала бы я за ремень хвататься.
– У нас с мамой то же самое, – прервал Костя наш спор. – Она помнит из моего детства одни случаи, я – другие. Мне врезались в память события, которых мама не помнит, она мне рассказывает про меня истории, которые я точно в первый раз слышу.
– Интересная мысль, – сказала я. – Избирательность детской памяти и взрослой.
– Большое спасибо за ужин, Вера Петровна! Мне пора. Ася, на минутку...
– Ой, засиделась! – подхватилась бабушка. – В магазин надо. Посуду потом помою. Часа на два уйду. Хватит? – спросила она Костю.
Мы с ним прыснули. Стар – что млад.
– Уложусь в пятнадцать минут, – пообещал Костя. – Поздновато в магазин идти.
«Несчастных пятнадцать минут?» – мне с трудом удалось не выказать разочарования.
В своей комнате я забралась на тахту с ногами. Костя молчаливого приглашения устроиться рядом не понял. Он вообще сегодня был исключительно туп в смысле разгадывания моих желаний. То ли разучился читать по моим глазам, то ли не доверял себе. Походил по комнате, посмотрел на корешки книжек в стеллаже, на картинки на стенах. Уселся на подоконник.
– С буквой «ё» глупость полнейшая? – спросил Костя.
– Почему же? Напротив. Ты меня поразил... восхитил...
– Ладно насмехаться! Но в какой-то момент мне действительно стало интересно.
– Это прекрасно. Рада за тебя.
– У нас с тобой как-то... несовременно... идиотски. Идиотски несовременно, – сформулировал Костя.
– А как надо?
– Нормальные парень и девушка встречаются, чувствуют друг к другу симпатию. Текст про «ты мне нравишься» вполне корректно произнести после поцелуев и тэ дэ. Лучше, конечно, до тэ дэ.
– С тобой не так! Будто в девятнадцатом веке: он ей объясняется в любви, стоя на коленях. Она вспыхивает, убегает, но потом при каждой встрече дарит целомудренный поцелуй. Он убеждает её выйти за него замуж не мытьём, так катаньем. Откуда это выражение?
– Было у нас в одной из передач. А дальше?
– Идут под венец. Конец дамского романа. Моя мама их десятками скупает, хотя умный человек. Я несколько прочитал – дурилки, но с эротическими сценами. Мама говорит: «Конечно, сказки. Но кто сказал, что любить сказки хуже, чем страшилки, кровавые детективы?» Ася! Самое сложное наступает, когда человека узнаешь, распробуешь.
– С чего ты решил, что я тургеневская барышня? – спросила я.
– Со всего! – воскликнул Костя с жаром. – С того, как ты говоришь, как смотришь, как двигаешься, как реагируешь на остроты и как на пошлые шутки. Наконец, с того, как ты необъезженной кобылой отбрыкивалась от моих попыток целовать тебя.
– Ася, ты родилась не в то время, не в ту эпоху. Ты вообще не могла родиться у земной женщины, тем более воспитательницы детского сада. Извини! Не хмурься, забудь. Потому что ты – неземная, ни на кого не похожая. А с другой стороны, нормальная и естественная. Эталон, богиня, ёшкин рог... Ты мне нравишься! Мягко говоря: очень, сильно, глубоко и другие что?..
– Синонимические наречия.
– Уже несколько месяцев хожу... синонимически. Но я не бухнусь перед тобой на колени, не предложу стать моей женой на веки вечные. Чёрт! Благодаря твоим передачам я стал выражаться как пыльный академик. И друзья заметили...
– ...и мама удивляется, когда я начинаю исправлять её речь.
Костя помотал головой. Словно я засела у него в мозгу и он хочет вытрясти меня. Вот уж нет! Не вылезу. Мне вдруг открылось, что мои томления ничуть не слабее Костиных, что ему требуется помощь, спасательный круг. В каком виде?
– Костя! Мне кажется, что, расставляя точки над «ё», готовясь к сегодняшнему разговору, ты всё продумал. Но не договорил, сбиваешься.
– Ещё как сбиваюсь. Когда тебя вижу, у меня инстинкты уступают место интеллекту. Наоборот:
