навстречу. – Ты все такой же красавец! Даже еще похорошел!
«Не могу ответить тем же», – мысленно пробормотал тот, а вслух произнес с улыбкой: – Ларочка! Вот так сюрприз! Какими судьбами?
Они расцеловались, как светские львицы на богемной вечеринке – касаясь друг друга щеками и чмокая воздух.
– Ты извини, – предупредил Максим, – я заскочил на пять минут позавтракать, поэтому времени в обрез. Ты рассказывай, рассказывай, а я пока что-нибудь сварганю.
– Я проездом в Москве, – пояснила брюнетка. – Твои умоляли меня заскочить к тебе, проведать, передать гостинцы. – Она ткнула пальцем в пакеты, сваленные на столе.
Максим уже достал с полки кастрюльку для пельменей, но теперь передумал, сунул ее обратно и потянулся к пакетам.
– Кулебяка! – обрадовался он, извлекая пирог в промасленной бумаге. – Как это кстати!
– Вспоминаю тебя часто, – улыбаясь, продолжала девушка. – Из нашего класса, ты знаешь, все разъехались по столичным городам. В сибирской глуши никому неохота оставаться.
– Ну, ты же осталась, – возразил Максим, с наслаждением жуя пирог. – И не одна…
– Да, – подтвердила Ларочка. – Сашка Корж никуда не уехал. Работает в милиции и чувствует себя вольготно. Прямо-таки хозяин! Обложил данью коммерсантов…
Максим оторвался от кулебяки и с тревогой поднял глаза:
– Моих родителей тоже… обложил?
– Ну какие же они коммерсанты! – рассмеялась брюнетка. – Ваша гостиница как была в убытке, так и осталась. Милиции и властям такие бизнесмены не интересны.
– Ничего, – кивнул Максим. – Вот разбогатею – мои старики будут жить, как у Христа за пазухой.
– И как скоро это случится? – игриво поинтересовалась Ларочка, с театральной многозначительностью обводя взглядом скромную кухню.
Максим почувствовал необходимость в ответном уколе.
– Очень скоро, – пообещал он, – через каких-нибудь пару лет. Раньше, чем ты замуж выйдешь.
Девушка насупилась.
– А я и не спешу, – буркнула она. – Только не подумай, что я тебя жду! Я ж не такая дуреха, как Марго…
Максим опять перестал жевать и неодобрительно посмотрел на Ларочку.
– Ладно, ладно… – примирительно прощебетала та. – Ну что мы, ей-богу? Три года не виделись, а едва встретились – сразу ссоримся.
– Два года, – поправил Максим. – Я приезжал на каникулы позапрошлым летом.
– Это невозможно забыть. – Девушка накрыла ладонью его руку. – Нам было так хорошо…
Он мягко отстранился и, откусив пирог, небрежно поинтересовался:
– А как там Ритка? Замуж не вышла?
– Марго? – хохотнула брюнетка. – Я ж говорю: тебя ждет! Работает, сыночка растит… Мальцу-то уже… – Она подняла глаза к потолку. – Погоди… Когда ты уехал в Москву?.. Ага… Пять лет тому… Значит, тебя проводили, а через девять месяцев она родила… Сколько, выходит, мальчишке-то?..
Максим хлопнул ладонью по столу.
– Ну, хватит!
На пороге возник Руслан – невысокий, темноволосый, крепко сбитый молодой человек с подвижным лицом и смеющимися глазами.
– Уже шумишь? – подмигнул он приятелю, вытирая полотенцем мокрые волосы. – Ты не забыл, Штыц, что сегодня твоя очередь готовить завтрак?
Максим поднялся из-за стола, стряхнул с рубашки хлебные крошки и указал на пакеты:
– Здесь полно всякой вкусной еды. Подкрепляйся.
– Уже уходишь, Максимка? – взволновалась брюнетка. – Мне так хотелось пообщаться! Мы ведь не виделись сто лет!
– Два года, – холодно поправил тот. – Увидимся еще через два, когда я разбогатею, а ты выйдешь замуж.
Ларочка встала, и ее животик колыхнулся под топиком.
– А в этом году тебя не ждать? – тихо спросила она. – Твои старики очень скучают…
– Я им позвоню, – пообещал Максим и, выходя, помахал рукой: – Привет Коржу!
Девушка проводила его взглядом, в котором одинаково читались растерянность и досада.
– Он на работу опаздывает, – виновато пояснил Руслан, когда за приятелем закрылась дверь. – Серьезная контора, строгие правила… А вы не торопитесь, девушка. Посидим, пообщаемся…
Разговор с бестолковой Ларочкой оставил неприятный осадок в душе Максима.
Эта дуреха за пять минут умудрилась напомнить ему обо всем, что он так тщательно прятал на самом донышке совести. Словно кто-то встряхнул холодную стеклянную колбу, забытую нерадивым студентом в лаборантской, и мутная, тяжелая взвесь поднялась и завертелась грязным калейдоскопом. В этой тревожной карусели замелькали знакомые лица: родителей, едва сводящих концы с концами в своей маленькой двухэтажной гостинице, отстроенной отцом еще в начале девяностых, Сашки Коржа с его стальным, презрительным взглядом, Маргариты…
Максим дал слово навещать своих стариков дважды в год, но за все время учебы появился в родном городке лишь однажды – позапрошлым летом.
За целую неделю отпуска он даже толком не поговорил ни с матерью, ни с отцом – гулял всласть, пропадал в единственном на весь город ночном клубе, потом спал до полудня, обедал на первом этаже гостиницы вместе с редкими постояльцами, спешно приводил себя в порядок и опять убегал. А когда пришла пора возвращаться в Москву, попросил у родителей денег взаймы, расцеловался с ними – и уехал.
Сашка Корж возненавидел Максима, когда тот увел у него невесту.
Им было по восемнадцать. Коржа призвали в армию, а Танкован получил отсрочку, потому что собирался поступать в столичный вуз. Рекомендацию в инженерно-физический институт ему дал лично мэр Сырого Яра – Серафим Николаевич Мазепа – сам физик по образованию и меценат по призванию.
Рита считалась девушкой Коржа. Красивая, стройная, с темными волнистыми волосами и огромными синими глазами, она была объектом тайного вожделения всех одноклассников. Корж, напротив, красотой не отличался. Коренастый, коротко стриженный, с маленькими колючими глазками, грозно сверкавшими из- под тяжелых бровей, он был отчаянным драчуном и безнадежным двоечником.
Марго и Сашка дружили с восьмого класса. Провожая его в армию, она подарила ему собственноручно вышитый платок с незатейливым: «Другу и защитнику от Маргариты».
Максим толком не мог себе объяснить, зачем ему понадобилось соблазнять невинную и честную девушку. Возможно, он хотел сделать больно Сашке – этому беспардонному и безмозглому дворовому хулигану, уверенному в том, что кроме кулаков другой силы нет. Ему искренне хотелось понять, что же такого привлекательного умные и красивые девушки находят в мужчинах, подобных Коржу?
Разгадка таила в себе ответ и на еще один интересный вопрос: что в глазах Маргариты более ценно – ум или грубая сила? Кто для нее победитель – боксер или шахматист?
– Мы с Сашкой хорошие друзья, – улыбнулась Маргарита, когда Танкован напрямую спросил ее об этом. – Он ершистый, задиристый, но в душе – ранимый и беззащитный.
– Друзья? – усмехнулся Максим. – Разве женщинам нравятся пустоголовые мужчины?
Это был тактический ход. Часть задуманного плана. Прямой вопрос, содержащий дилемму, обязательно запишется в памяти. И непременно всплывет опять, когда девушка сама по-настоящему об этом задумается.
– Сашка – чудесный товарищ, – серьезно ответила Маргарита. – Добрый, чуткий и верный.
«Верный, – язвительно повторил про себя Танкован. – Посмотрим, можно ли то же самое сказать о тебе!»
Он вдруг твердо решил соблазнить эту девушку.
«Привет Коржу!» – эту фразу, брошенную Ларочке пять минут назад на кухне, Максим мысленно выпалил тогда, в восемнадцать лет, облегченно застегивая брюки после того, как все «свершилось».
